Красный замок - Кэрол Нелсон Дуглас

– Мы бы справились и без «отверженных судьбой», если тебе нужно мое мнение, – скептически заметила я. – Мне лишь хотелось узнать о происхождении цыган.

– Никогда не угадаешь, куда человек идет, покуда не узнаешь, где он был, и vice versa[71]. – Стенхоуп повернулся к Ирен, которая едва скрывала нетерпение во время этой пространной лекции в ответ на простой вопрос. – Тебе может быть интересно, что в ходе многовекового исхода цыган на запад их держали в качестве рабов в одной из областей Европы. – Он перевел взгляд на Брэма: – В той же области, что так разжигает ваше любопытство, – в Трансильвании.

– Рабский труд? Но это было сто лет назад. Разве рабство еще возможно в наше время? – удивилась я.

– Более чем возможно, – ответил Квентин, – и чаще, чем ты можешь себе представить.

Прежде чем я успела потребовать разъяснений, Ирен, предупредив начало очередной лекции, перенаправила беседу в другое, более актуальное русло.

– Таким образом, цыгане действительно могут быть принуждены выполнять приказы некоего хозяина? – спросила она. – Это делает их появление в Париже все более подозрительным, а прямая связь с Трансильванией, куда Годфри был направлен со своей последней миссией, становится очевидной.

– Формулировка «цыгане» слишком размыта, чтобы делать какие-либо выводы, – покачал головой Квентин. – Даже будучи рабами, они цепляются за свои племенные связи, а изменить обычаи рода труднее всего. Так что, мне кажется, они распрощались с рабством и двинулись дальше, как и повелось у них испокон веков, вбирая в извечный уклад клановой жизни все то, что они называют gajikané – фрагменты языков и привычек иноземцев.

– Ты восхищаешься ими! – воскликнула Ирен.

– Я восхищаюсь всеми, кто бросает вызов векам.

– Ты кочевал с цыганами?

Англичанин кивнул:

– Их трудно изучать, да и доверять им трудно, как и заслужить их доверие. Ромалы как стая диких собак: могут пригласить разделить с ними кусок мяса или же отобедать тобой – зависит от настроения.

– То есть они могут быть верными врагами, но ненадежными союзниками? И опасными рабами и слугами?

Стенхоуп снова кивнул.

– Тем не менее символ «Хи-Ро» для них ничего не значит, – размышляла Ирен. – Я встречала лишь одну цыганку, и только дважды. Она наполовину обманщица, наполовину пророчица, и мне каждый раз приходилось решать, какая из ее половинок говорит. Когда мы виделись последний раз, она дала мне ценный подарок, хоть я и заплатила за него золотом… и кровью. – Она повернулась к Брэму: – Давайте поскорее отправимся в таинственную Трансильванию, Брэм. Теперь я уверена, что цыгане указывают нам путь, и Годфри наверняка заманили туда неспроста. Но… не рискуем ли мы забыть про Нелл?

Никто не ответил, потому что ответа не было.

– Тропа убийств начинается в Лондоне, где осталось несколько цыганских лавчонок, но в Уайтчепеле не было ни одного подозреваемого-цыгана, и в Праге тоже, как и – после Праги – в Париже. Все три города – крупные столичные центры. Зачем цыганам тащить Нелл в дебри Трансильвании?

Мы молчали, слишком хорошо понимая, что может найтись веская причина не «тащить» Нелл в Трансильванию или любое другое место: ее безжизненное тело лежит где-нибудь между парижской панорамой и конечной точкой путешествия Джеймса Келли, которая, как нам с Ирен было известно, находится очень далеко, по крайней мере дальше Нойкирхена.

Однако ни один из нас не сказал этого вслух. Решение должна была принять Ирен.

Она снова принялась изучать карту Праги.

– Шерлок Холмс потерял Потрошителя в Уайтчепеле, опоздав на несколько минут, – пробормотала она словно про себя. – Сыщик сейчас там, анализирует собственные шаги. Мы оба прочесали Париж, пока не вышли на Джеймса Келли. В Праге такие поиски не проводились. Вот что надо выяснить: роль Праги в последних событиях. И единственное место, где можно это сделать, – здесь. – Палец Ирен уткнулся в точку на карте. Примадонна обвела нас решительным взглядом: – Мы продолжим нашу экспедицию сегодня, и если не добьемся успеха, на всех парах помчимся в Трансильванию к цыганам Квентина и зловещей деревне Брэма.

Из дневника

Улицы Праги, как и любого другого большого города, встречали нас скрипом колес, звоном упряжи, дробным стуком копыт и глухим, как шум дождя, шорохом шагов.

Само собой, так как мы были в Праге, где серебро, хрусталь и пиво правили задолго до воцарения Вильгельма, к этим звукам добавлялось нестройное пение горожан, расходящихся по домам из пивных.

Мы отправились пешком. Брэм Стокер и я плелись в хвосте, потому что только Ирен и Квентин знали, куда мы идем – и даже, кажется, зачем.

Булыжная мостовая поблескивала от ночной сырости. Крепкий ирландец с трудом сдержался, чтобы не подхватить меня под локоть, когда я оступилась на неровном месте. Но мы оба были одеты в мужскую одежду, и моя роль не предполагала подобной помощи с его стороны, разве только если бы я притворилась пьянчужкой.

Похоже, Брэм изрядно страдал от невозможности проявить себя джентльменом, и тем еще более расположил меня к себе.

Надо заметить, я вообще получала большое удовольствие от вылазки. Куда проще изображать мужчину среди джентльменов, чем в компании дам, переодетых в мужское платье. Никто не обращал на нас решительно никакого внимания.

Конечно, время от времени нам попадались одинокие женщины, дефилирующие в поисках заработка. Однако они оставались в тени, не осмеливаясь связываться с группой из четырех кавалеров, когда им нужен был только один. Четверо могли запросто получить свое, даже не подумав расплатиться.

Жрицы любви напоминали бродячих собак: настороженные, голодные, желающие привлечь внимание, но опасающиеся нарваться на неприятности. Я поежилась от мысли, что тысячи подобных одиноких привидений блуждают на задворках любого большого города в надежде приникнуть на несколько минут к живой плоти и обрести иллюзию тепла наряду с горсткой монет на выпивку или ночлег.

Ритмично постукивая тростью по мостовой при ходьбе, я недвусмысленно давала понять, что нас не стоит останавливать по пустякам. Женщины посматривали издали, но не приближались.

Мне пришло в голову, что недостаточно писать об участи работниц борделей, ведь есть те, кому не досталось даже такого места в жизни. Меня душила злость: насколько безопасно можно чувствовать себя в мужской одежде среди джентльменов, когда эти несчастные подвергаются арестам и надругательствам просто за то, что в такой час находятся на улице без сопровождения! Даже приличные дамы иногда попадают в сети стражей порядка, и репутация бедняжек при этом так страдает, что и для них открывается прямая дорога на панель.