Аборигены Прерии - Сергей Калашников

Он поднес к глазам четырехкратник – купленный в отделе игрушек дешевый детский бинокль с пластмассовыми линзами, популярный среди аборигенов из-за своей дешевизы, и попытался рассмотреть, что происходит на космодроме. Но приземление еще не завершилось.

Туше транспортника оставалось до поверхности всего ничего, когда на посадочной площадке поднялись вверх фонтаны огня. Несерьезные такие, при всей их высоте на глаз метров тридцать-пятьдесят они производили впечатление скорее фейерверка, чем реальной угрозы. И заметного действия тоже не произвели. Просто еще секунду тому назад висевший на высоте десятков метров корабль вдруг оказался стоящим на поле, вполне целым на первый взгляд.

Отсюда, с холма, было не разглядеть, но за два с половиной километра от посадочной площадки смешной человечек из разряда «что положишь, что поставишь», до того скорчившийся на дне окопчика за двухметровым, заботливо политым водой бруствером, подпрыгнул мячиком и хлопнул себя по лбу рукой, забыв о зажатом в ладони маузере.

Он еще шипел, переживая впечатления от соприкосновения металла с головой, когда земля качнулась, словно от землетрясения, и только секунды спустя, уже при полной неподвижности и мирности пейзажа, до ушей донесся низкий пульсирующий рев, завершившийся ударом и стоном сминающегося металла.

Человечек поморгал, пытаясь прогнать запечатленную на сетчатке картинку в виде расходящихся под днищем спускающегося корабля концентрических огненных кругов (или все-таки спиралей?), потер ушибленный лоб, заодно проверяя целость маски противогаза, и, глухо матерясь, начал сражение с завязками ОЗК.

Сражение было выиграно, и из-под капюшона показалась потная лысинка, а ее обладатель, сдернув противогаз, пробурчал: «Ну, дает «Дневной»! Красивое решение, а мы, идиоты, лезем, размахивая двуручным ломом, туда, где можно шилом ткнуть. Ладно, даст-то бог, и мы не оплошаем…»

И прицокнул языком, оценивая решение. Из древнего конспекта всплыло воспоминание: «Упакованный в метровую трубу заряд взрывчатки развивает мощность два мегаватта». На объем заряда тут явно не поскупились, и, несмотря на то что сделанные на коленке МГД-генераторы не смогли преобразовать в ток больше тридцати процентов выделенной при взрыве энергии, полученный результат впечатлял.

Постоянные магниты адронного коллайдера дают до двенадцати тесла, максимальная индукция, которую смогли получить без разрушения установки, – девяносто четыре. Но дело-то тут как раз в том, что сохранять установку целой совсем не надо. Да, провод, по которому пойдет такой ток, испарится практически мгновенно, но по созданному разрядом каналу ток будет все равно идти до тех пор, пока не кончится топливо в генераторе. Вот эта «спиралька» до сих пор перед глазами и светилась – дуговой, а скорее плазменный разряд длиной несколько километров – обыкновенная грозовая молния, свернувшаяся улиткой первичной обмотки трансформатора. Так что реальную индукцию следует оценивать где-то от ста до пары тысяч тесла.

Что будет с техникой, попавшей вместо вторичной обмотки в нарастающее магнитное поле, сравнимое с внутриатомным, – об этом даже спрашивать не хотелось. Правда, взрыва и прочих спецэффектов не ожидалось – химическое топливо в реактивных двигателях такой мощности давно не использовалось. Крупные корабли приводились в движение ядерными реактивными двигателями, аварийная система которых – это подпружиненные штыри, их удерживает от остановки реактора магнитное поле. Простая автоматика безусловного действия – как только электродвижущая сила пропала по причине перегорания всего, что есть полупроводникового или просто проводящего, реактор мгновенно глушится, что равносильно остановке двигателя.

В результате после воздействия магнитного импульса все ляпнулось на бетон. Кораблю это заметных повреждений не причинило, но он теперь не то чтобы не полетит – при хорошем двигателе полетит и забор, – а двигатели остались целы (во всяком случае, за это надо от всей души молиться даже атеистам); однако, чтобы эта помятая консервная банка снова стала кораблем, надо вложить столько денег, что дешевле построить новый.

С начинкой транспортника все было значительно веселее. Возможно, поразило током тех, кто в момент возникновения поля находился возле металлических предметов (а где, интересно, найти на корабле место, чтобы рядом не было металла?). Но главная беда была даже не в этом. Человек, упавший с высоты десятка-другого метров имеет неплохие шансы… выйти из больницы в течение ближайшего полугода, поскольку кости срастаются все же не мгновенно.

А если десант собрался на выполнение боевой задачи и вместо противоперегрузочных кресел в момент посадки был в трюме, то впору задуматься – стоит ли эту консервную банку с фаршем вскрывать?

«Ладно – хватит лирики, у нас и свои дела есть».

Человечек достал рацию и попробовал связаться с остальными членами своего расчета. И тут же, матюгнувшись, начал навинчивать на «маузер» приспособление для пуска ракет – техника на пленочных транзисторах знакомства с магнитным импульсом такой мощности не пережила, даже находясь на приличном расстоянии.

Телохранители и водитель свою работу делали старательно и аккуратно. Создавалось впечатление, что, пока не придет отменяющая команда, они так и будут оберегать исполняющего обязанности Представителя Президента. Оберегать, охранять или сторожить – без разницы. Они постоянно находились рядом и, в общем, не мешали. Но Деллу заметно раздражали. Ни обняться со Степушкой толком, ни поцеловать его так, как ей хочется, в присутствии посторонних она почему-то неспособна. А ведь пришла пора прощаться. Разошлись их дорожки.

Она будет дальше подгонять толпу пьяненьких мужчин и встревоженных женщин, несущих все как один пластиковые пакеты с контейнерами, в которых рестораторами и содержателями кафе для них приготовлена «добавка» к основному меню. Заранее собрали людям угощение, чтобы утром дома они могли подкрепиться, а получился паек в дорогу.

Ох, Степашечка, ох, умничка! Знает он цену мелочам и путь к ее сердцу тоже знает. И вот он остается в заслоне, а Делла уходит в замыкающей части той самой колонны, которую муж ее станет заслонять. Хотелось плакать.

У них было время для того, чтобы оставить за собой ясный след: мусор и блевотина на обочинах, столканные в сторону городские автомобильчики, застрявшие в ямах или севшие брюхом на кочки. И такой след грузчики-экспедиторы Яги от этого места погнали дальше влево. А основная группа перешла по камням ручеек, и теперь Степкины охранители под его руководством тщательно удаляли следы. Возвращали на место камни на откосе, расправляли траву, заметали отпечатки, пытаясь придать им вид давнишних.

А толпа уже вошла под прикрытие сросшихся крон развесистых деревьев, и Делле пора было поторопиться.

– Привет, Митька! Откуда ты здесь? – Степан удивленно смотрел на подростка, знакомого еще с острова Полигон.

– Прислали к вам проводником. Через два с половиной часа при любом раскладе нам предписано отойти с этого рубежа.