Зайтан-Бродяга. Тихий город - Илья Слобожанский

— Жуй. — Торопит людоеда Карлуха. — Глотай морда ненасытная.

— Да ты не расстраивайся. Подумаешь, какой-то замок. — Утешает Кхалу Серёга, подошёл к двери, рассматривает. — Мы его молотком или ломиком.

— Да-да. — Поддакивает Рафат. — Долбанём по нему хорошенько.

— Не выйдет. — Потирая глаза ответила Кхала. — Это не простой замок. Его заперли.

— Ещё хочешь? — Шипит Карлуха. — Я тебя сейчас накормлю.

— Не нужно. — Крукль завертел головой. — Уже наелся. Спасибо.

— Какое-такое спасибо? — Хмурится Карлуха. — Ещё раз заговоришь о жрачке. — Пухлый кулак приблизился к морде крукля.

— И что? — Вступился я за людоеда. Непонятно мне, почему Коротун так взъелся на него. — Ну, дашь по зубам. Что дальше?

— Ничего. — Карлуха смерил меня недовольным взглядом, почесал нос и улыбнулся. — Шучу я. Шучу.

— Может, найдём другую дверь? — Спросил Серёга.

— Нет другой. — Надула Кхала губки, потирает глаза. — Нам именно эта нужна.

— Тебе что, дверей мало? — Ворчит мелкий. — Нужна она ей. Хоть бы сказала зачем? — Спросил Карлуха и потрогал замок. — Где ключ потеряла?

— У этого замка нет ключа.

— Ладно врать-то. — Пыхтит Карлуха, возится у двери. — Если есть замок, стало быть и ключик к нему имеется.

Не видел я что делал Коротун, отвлёкся на грохот под потолком. Сквозняк раскачал трубу, ударилась она о стену. Полетела пыль, посыпалась штукатурка.

— Готово. — Объявил Карлуха. — Учись пока я рядом. — Скрипнула железная дверь и отворилась. — Чего сидишь? — Спросил Карлуха с опаской заглядывая в темноту комнаты.

— Как ты это сделал? — Часто хлопая глазами поинтересовалась Кхала.

— Так ты идёшь или нет? — Карлуха распахнул дверь и указал ладонью. — Заходи. Чего расселась?

Из темноты пахнуло сыростью и травами. Даже не знаю, чем больше? Скорее всего травы и есть причина сырости. Так пахнет свежескошенное сено. Кхала точно призрак растворилась в темноте и через минуту зажегся свет. Вернулась с масляной лампой.

— Заходите. — Позвала и ушла.

Спорить никто не стал. Я вошёл последним и дверь закрылась. Стукнулась о железную раму. С той стороны что-то упало, ударилось, загрохотало по двери.

— И как это понимать? — Спросил и ухватился за ручку. Толкнул плечом, не открывается.

— Вот и всё. — Объявил Карлуха. — Что же это получается? Сам же и отворил дверцу в свою могилу?

— Не говори глупостей. По-другому и быть не должно. — Пояснила Кхала из дальнего угла. Роется в большом сундуке. Вытаскивает какие-то вещи, бережно укладывает их на табурет. Достаёт бутылочки и баночки, выставляет на столе в один ряд.

Прошёл я в глубь комнаты, осмотрелся. Знакомая обстановка, длинный, почерневший от времени стол, по обе стороны лавки. Куда не глянь висят веники, пахнет травами. И совсем нет чёрной пыли, прибрано, чисто. Всё здесь похоже на бабушкину избушку. Кровать, лавки, печь.

— И куда это мы попали? — Осторожно спросил Рафат, внимательно рассматривает картинку на стене.

Я тоже смотрю на картинку. Тот же мужик с худым лицом и жёлтое кольцо над головой. В полумраке особо и не разглядишь, может и не тот, но очень похож. Вот только полотенцем картинка не обёрнута и полочки со свечами под ней нет.

— Ненадолго мы здесь. Уйдём и очень скоро. — Громко объявила Кхала. — Возьму всё необходимое и пойдём.

— А как мы это сделаем? Ты что, через стены ходить умеешь? — Пошутил Карлуха. Успел он обшарить всю комнату, даже под стол заглядывал. — Был один выход и тот заперли. Всё, пропадать будем.

— Ага. Умрём от голода. — Согласился Скуластый. Поглядывает людоед искоса на бутылочки и баночки, те что Кхала выставила. В свете лампы, крукль кажется очень большим, как, впрочем, и Карлуха выглядит угрожающе. Отбрасывает Коротун огромную горбатую тень, расползлась она по стене, залезла на потолок.

— Хватит ныть. — Пробасил Серёга. — Подумаешь, дверь заперта. Навалимся всей гурьбой, выдавим.

— Не нужно выдавливать. — Укладывает Кхала бутылочки и банки в мешковатую торбу. — Отсюда много выходов.

— Сбрендила. — Заключил Карлуха. — Глаза протри. Где ты хоть один увидала? Покажи. Может за вениками? Так я глядел, нет там дверей.

— Сейчас покажу. — Не глядя на мелкого ответила Кхала, хлебнула из бутылочки и предупредила. — Немного потрясёт, закройте глаза и уши.

Не знаю, что Кхала сделала? Видел, как пила из бутылочки, сняла с колечка чёрную верёвочку, развязала два узелка, вынула палочку и сломала её. Затрясся пол заходили ходуном стены, дрожит всё, качается. Растянулась комната, поползла во все стороны. Стало мне не хорошо, упал на колени. В голове гул, во рту горько, а перед глазами всё плывёт.

Очнулся, лежу на боку, по лицу ползает букашка, царапает лапками нос. В голове лёгкий гул, на языке привкус крови. Спина болит и в боку покалывает. Стряхнул с лица букашку, потёр нос. Кровь на пальцах, из носа она течёт.

Опёрся на локоть и уселся. Гляжу по сторонам, не пойму где я? Нет веников, стол и лавки пропали, серо вокруг на дворе вечер. Кто-то орёт, хрипит, рассылает проклятья. Кирпичная стена, поломанный шкаф за ним высокие кусты, повсюду куски красного кирпича, мягкая трава, рыжие шапки мха. Карлуха лежит лицом вниз закрывает руками уши. Рафат катается по траве, это он истошно вопит. Людоеда и Кхалу я не увидел, нет их поблизости. А вот Серёга здесь, лежит на боку под кустом.

— Эй?! — Окликнул Серёгу. — Карлуха! — Позвал, но и мелкий не ответил. Лежит Коротун, не шевелится.

— Ай! Ой-ёй-ёй!!! — Горланит Рафат, гримасничает, сжимает руками голову, катается по траве.

— Ты чего. — Заспешил к бородатому. — Схватил за грудки, встряхнул.

— Что? Где? — Хлопает глазами, таращится на меня. — Ты кто? Там, здесь.

— Я это. Я. Ты меня слышишь? Открой уши! — Потребовал и хлопнул бородатого ладонью по лицу. Тот замолчал и обмяк. — Не уж-то убил? — Прошептал и попятился. Рафат глубоко вздохнул точно вынырнул из воды, перевалился на бок и захрапел. Спит бородатый.

— Есть кто живой? — Спросил людоед и вылез из кустов. Морда оцарапана, глаза бегают, шарят по округе. Выполз на четвереньках, поглядел на Карлуху и уставился на меня. — Что это было? — Прохрипел крукль. — Где мы?

— А я знаю? — Брякнул, сам не понимаю, как это из меня вылетело. Не говорил я так раньше. Наверное, у Рафата перенял.

— Чего это они? — Усевшись на кочку спросил крукль. — Почему не поднимаются?

— А я зна… — Заговорил и осёкся. Что же это такое? Лезут в башку чужие словца. — Ты Кхалу не видел?

— Там она. — Повернул людоед голову, глядит на кусты. — Ты посиди, я схожу.