Леди и Некромант - Екатерина Воронцова

— Скажи ему, что он идиот.

— Нет…

— Что? — Лойр Скарбо подошел к полочке с фигурками. — Мне и прежде говорили, что я должен следовать зову сердца… души… но как быть с честью рода? Вам эти материи непонятны в силу происхождения, однако…

— Надеюсь, мое происхождение, — Альер материализовался, причем, поганец, прямо в кресле Главы Гильдии. Сел поперек, опираясь на один подлокотник, а ноги через другой перебросил, — вас устроит, достопочтимый лойр…

К чести Скарбо, появление духа его… не удивило?

— А вот и остаточные эманации, — сказал он с глубочайшим удовлетворением. — А я все не мог понять, откуда эти наведенные потоки. С трудом разобрался, что ваше, а что… этого молодого человека. Дух воплощенный, полагаю?

— Приятно встретить кого-то, кто не обзывает тебя призраком, — Альер наклонил голову, приветствуя Главу Гильдии.

— Ну что вы, как можно… призраки — это всего-навсего… впрочем, вы, полагаю, и сами в курсе.

Ричард давно уже не чувствовал себя настолько… глупо?

— И как давно вы… прошу простить мне мою неучтивость, но сами понимаете, воплощенные духи в наши времена встречаются куда реже, чем люди, о них знающие. — Лойр Скарбо коснулся сложенными щепотью пальцами лба.

И Альер ответил ему тем же.

Это что, приветствие?

— …знак ордена мыслящих, — донеслось эхом. — Не думал, что он сохранился.

— Неужели…

— Увы, мой прадед был последним Магистром. Он поведал мне о многом, но и только… нынешний мир, если вы успели заметить, не располагает к… созиданию. — Лойр Скарбо провел большими пальцами по щекам. — Мыслящие, молодой человек, основной своей задачей полагали познание.

— Чего?

Ощущение, что он все-таки дурак, усилилось, когда Глава Гильдии вздохнул.

— Всего, Ричард. Всего сущего. Природы во всем ее многообразии… магии… взять хотя бы целительство. Полагаете, что любой целитель способен вот так прочесть ваше тело?

Ричард покачал головой: с целителями он встречался, и с мальчишками, которые окончили какое-нибудь городское училище, чтобы приступить к нехитрой практике на выселках, и с солидными столичными, за лоском которых проглядывалась некоторая нервозность, и с темными самоучками, что пользовали дно столичное. И попадались среди целителей хорошие, и средние, и вовсе бездари, причем независимо от того, имелся у них за плечами диплом Академии. Но ни один из них… они расспрашивали Ричарда о прошлых болезнях, а вот взять и увидеть…

— Это наследие деда, точнее — его коллег, которые… скажем так, пострадали за излишнюю свою любознательность. — Лойр Скарбо подошел к креслу. — Позволите? Спина ноет… сапожник останется без сапог, а целитель себя не излечит. По молодости лет все пытался доказать, что я достоин родового перстня, полез к выхарю в логово, он меня слегка и помял… очень, знаете ли, способствует пересмотру интересов… тогда я всерьез и занялся целительством. Конечно, не могло быть и речи об учебе, но нанять учителей… на это семейного состояния хватило. Потом сдать экзамен…

Он не один экзамен сдавал, помнится, у целителей пять ступеней. И Мастер — четвертая.

— Работу вот защитил по методам тонкой диагностики. Еще кости неплохо сращиваю. — Он уселся в кресло, которое Альер уступил без возражений. — И да, я понимаю, что вы хотите сказать… один приличный целитель принесет роду и человечеству куда больше пользы, чем один посредственный некромант.

— Но вы…

Лойр Скарбо отмахнулся от Ричарда.

— Я знаю свои возможности. И что место это — почетная ссылка для того, кто слишком слаб и никчемен, чтобы оставить его в столице, однако при этом достаточно родовит, чтобы рассчитывать на хороший кусок… поэтому не нужно вашего сочувствия.

Вот уж сочувствовать Ричард точно не собирался. Да и чему? Лойр Скарбо состоятелен.

Родовит.

И при месте, которое дает какую-никакую, но власть.

А еще жалуется.

— Он не понимает, — обратился Глава Гильдии к Альеру. И тот развел руками:

— Слишком молод. Думаю, со временем… но если вы понимаете, что это не ваш путь, почему им следуете?

— Не знаю. Говоря по правде, сам задумывался, и не раз… было желание все бросить, но… кем я буду? Целителем? Допустим… у меня хватит денег, чтобы прикупить практику… даже в столице, если уж на то пошло. Но вот… остаток жизни лечить чирьи и мигрени? Слушать жалобы на пропавшую потенцию? Или на печень, которая отказывает, потому как хозяин ее слишком много жрет?

Альер присел на край стола, и серебряная гора чернильницы не стала помехой.

— Тогда не покупайте практику в столице. Что вы там потеряли? Отправляйтесь… скажем, на Побережье. Там воздух хороший, мне говорили… не испортился, надеюсь? А где море — там корабли и корабельщики. Верфи, где всякое случается… и чужаки. Из того же Халифата… еще есть?

— Есть, проклятый, — отозвался лойр Скарбо.

— Так вот, частенько оттуда заразу привозят… или вот пустоши… болота… там, где нежить… тоже раздолье для целителя. А если он и некромант, то и вовсе…

…целитель-некромант.

Бред же.

Безумие даже… скажи кто…

— Я подумаю. — Лойр Скарбо вновь коснулся лба. — Благодарю вас, Сиятельный, что уделили мне время…

— Вот, Ричард, — дух вновь отвесил затрещину, — учись, как вежливые люди с Императорами разговаривают…

— Выкину, — пообещал Ричард сквозь зубы. — И если у тебя все, то нам пора… Лойр Скарбо, благодарю вас за помощь, но… нам действительно пора и…

Лойр Скарбо кивнул, а потом поманил Ричарда пальцем. И сняв с мизинца простенький перстенек, протянул его.

— Вот… ваша теория, молодой человек, достаточно безумна, чтобы оказаться правдой. Официально вы объявлены… нестабильным. Не пугайтесь, чтобы признать вас таковым, понадобится комиссия, а Фитцгольд побоится ее созывать. Пусть он и подложил жену своего сыночка под Императора, но подобная власть любви окружающих не добавляет…

Перстень пришелся впору. Холодный металл и… заклятье?

— Оно не повредит. Маленькая семейная тайна, скажем так. Если вдруг в столице понадобится помощь, обратитесь к Вильгельму фон Оритцу. Не буду врать, что мой племянник проникнется идеей спасения мира, слишком скучен и трезвомыслящ, но просьбу, если она будет в рамках разумного, исполнит.

— Благодарю…

— Не за что, молодой человек… не за что. — Лойр Скарбо откинулся в кресле и потер виски. — А Ульриха опасайтесь… редкостный, уж простите за прямоту, говнюк.

С этим нельзя было не согласиться…

И все-таки он едва не попался.