Книга Призраков - Сэбин Бэринг-Гулд

Я лег спать, но сон не шел. Я был полностью сбит с толку тем, что видел. Я не мог объяснить себе, что именно видел и каким образом видение исчезло с крыши.

На следующий день я послал в деревню за мастером и попросил его сделать длинную лестницу к устью водосточной трубы, а также проверить желоб между фронтонами. Я же тем временем поднялся к слуховому окну, чтобы пронаблюдать за его работой.

Лестница должна была быть длинной, и это отняло у мастера значительное время. В конце концов, он справился с поручением, после чего подошел к слуховому окну.

– Дайте мне руку, – сказал я, – и помогите подняться; я сам хочу убедиться в том, что никаких иных способов подняться и спуститься с крыши нет.

Он протянул мне руку, помог взобраться, и подвел к широкому желобу на крыше.

– Других окон здесь нет, – сказал он. – И я полагаю, сэр, в том, что вы вчера видели, виноват вот он, – и мастер махнул рукой в сторону благородного кедра, возвышавшегося над западной стороной дома.

– Я уверен, сэр, – продолжал он, – вчера вы видели сук этого дерева, отломленный ветром. Его бросило на крышу, и он катался по ней вверх и вниз.

– А разве вчера был ветер? – спросил я. – Что-то не припомню.

– Не могу сказать, сэр, – ответил он. – Я крепко спал до двенадцати, и если бы даже в это время разразилась буря, то не услышал бы.

– Должно быть, вчера и вправду был ветер, – сказал я. – Но я был слишком удивлен, а женщины слишком напуганы, чтобы его заметить. – Я рассмеялся. – Итак, чудесное видение при ближайшем рассмотрении получило вполне простое и естественное объяснение. Давайте сбросим этот сук вниз, а вечером мы сожжем его в камине.

Мы вместе подтащили сук к краю крыши и сбросили вниз, в задней части дома. Я спустился, взял его, вернулся в холл и, созвав слуг, с улыбкой сказал:

– Перед вами прекрасная иллюстрация того, как легко можно напугать женщин. Сегодня же вечером мы сожжем грабителя, или призрак, если угодно, который так сильно напугал вас вчера. Он был ни чем иным, как отломившимся суком, который ветер гонял по крыше вверх и вниз.

– Но, Эдвард, – сказала моя жена, – вчера не было сильного ветра.

– На крыше, по всей видимости, был. А там, где мы стояли, мы были надежно защищены и не заметили его. Перемещаясь вдоль крыши, воздух образовал круговорот, подхвативший сломанный сук, после чего начал гонять его то в одну, то в другую сторону. На самом деле, попав между двумя крышами, воздух начинает закручиваться. Надеюсь, вы удовлетворены подобным объяснением? Я – да.

После чего сук был торжественно сожжен, а женские страхи, – я надеюсь, – развеялись.

Вечером, после ужина, когда я сидел с женой, она сказала мне:

– Половины бутылки вполне хватило бы, Эдвард. На самом деле, я думаю, что и половины слишком много; тебе не следует давать слугам шерри, они привыкнут, и это приведет к плохим последствиям. Если бы это было вино из бузины, тогда другое дело.

– Но у нас нет вина из бузины, – заметил я.

– Думаю, ничего плохого не случится, но все-таки…

– Пожалуйста, сэр, там опять началось.

В дверях стояла горничная, с бледным лицом.

– Не может быть, – сказал я. – Мы же сожгли его.

– Это из-за шерри, – заметила жена. – Теперь они будут видеть призраков каждую ночь.

– Дорогая, но ведь мы с тобой тоже видели его!

Я встал, моя жена тоже, и мы, как и вчера, отправились в проход. И точно так же, как и вчера, в пятне лунного света, проходившего через окно в крыше, увидели руку и тень, в развевающихся одеждах.

– Это не был сук, – сказала жена. – И если бы это случилось сразу же после шерри, то я не была бы удивлена, но сейчас… сейчас это выглядит странным.

– Я запру эту часть дома, – сказал я. После чего попросил слуг провести еще и эту ночь на кухне, «заварив себе чай», поскольку знал, что жена не даст мне выделить им еще одну бутылку шерри. – Завтра же ваши кровати будут перенесены в восточное крыло.

– Прошу прощения, – сказала кухарка, – я говорю от имени всех. Мы не думаем, что можем оставаться в доме; если здесь творятся такие вещи, нам лучше его покинуть.

– Видишь, чай не помогает, – сказал я жене. – Хорошо, – произнес я затем, обращаясь к кухарке, – поскольку призрак явился снова, сегодня ночью вы получите бутылку хорошего теплого портвейна.

– Сэр, – сказала кухарка, – если бы вы смогли избавить дом от призрака, мы бы с удовольствием остались. Нам нравится у вас работать, вы хороший хозяин.

Наутро все вещи слуг были перенесены в восточное крыло, в комнаты, где им отныне надлежало расположиться. Как только они оказались вдалеке от западного крыла, их страхи мгновенно исчезли.

Проливные дожди с грозами, шедшие всю неделю, возвестили о скором приходе зимы.

Я обнаружил, что то ли кедровый сук, то ли сапоги мастера, – не могу сказать, – повредили желоб на крыше; вода стала проникать в дом, струиться по стенам и грозила серьезно испортить потолок. Я вынужден был послать за водопроводчиком, чтобы он все привел в порядок, как только позволит погода. В то же время, я отправился в город, чтобы повидаться с мистером Фрейметтом. Я пришел к выводу, что Фернвуд мне не подходит. В договоре же имелся пункт, согласно которому, если я в первый месяц аренды находил какие-либо недостатки, то он мог быть расторгнут не через год, а через полгода. Владельца дома я нашел в клубе.

– Я же вас предупреждал, – сказал он, – не переселяться туда в ноябре. Никто не хочет жить в Фернвуде в ноябре; хотя в другое время там все в порядке.

– Что вы имеете в виду?

– Там всегда спокойно, за исключением ноября.

– Что вы имеете в виду, когда говорите о спокойствии?

Мистер Фрейметт пожал плечами.

– Я не могу вам объяснить. Это связано с духами, а я в них не верю. Может быть, мадам Блаватская и смогла бы вам разъяснить, а я – нет. Но факт остается фактом.

– Какой факт?

– В ноябре там появляется привидение, а во все другое время его не видят. Должно быть, именно тогда с ней произошло несчастье.

– С кем?

– С моей тетей Элизабет, двоюродной тетей.

– Вы говорите загадками.

– Я знаю очень мало, потому что это меня никогда особо не заботило, – сказал мистер Фрейметт и отхлебнул лимонного сока. – Дело в том, что моя двоюродная тетя была не в своем уме. Семья держала это в тайне, и, не желая отправлять ее в сумасшедший дом, держала в комнате, в западном крыле. Вы могли заметить, что эта часть дома отделена от остальных. Полагаю, с ней не много общались и держали взаперти, поскольку она вела себя неподобающим образом и рвала на себе одежду. Однажды ей удалось выбраться на крышу, и она бродила там, вверх и вниз. Ей позволяли это делать, поскольку надеялись, что свежий воздух может оказать на нее благотворное воздействие. Но однажды ночью, в ноябре, когда она, по своему обыкновению, выбралась на крышу, случилось несчастье. Она сорвалась. Дело замяли. Мне очень жаль, что вы поселились в доме в ноябре. Мне бы очень хотелось, чтобы вы купили его. Я от него устал.