Просроченная виза - Фридрих Незнанский

В половине четвертого, когда начало потихоньку смеркаться, Турецкому, ожидавшему возвращения Кости от исполняющего обязанности генерального прокурора, или «временного», как его без особого почтения называли сотрудники прокуратуры, позвонил Грязнов.

– Кое-что о пророчествах, – сказал он. – Как бы нам эти сукины дети, по меткому Костиному выражению, не сорвали операцию.

– А что случилось?

– Пятнадцать минут назад у главного входа там, на Варшавке, красиво рванул белый банкирский «крайслер». Говорят, была классная тачка. Со всеми прибамбасами. Но хозяина в ней не было. Даже водитель отсутствовал. Непонятно, что за акт.

– Так ведь сказано же было: сегодня первое предупреждение.

– Ну разве что. Во всяком случае, туда уже помчались мои ребятки и взрывотехники из ФСБ. От Кости ничего не слышно? А то сейчас бы самое время и нам присоединиться.

– Ждем-с!… Стой! Внутренний! – Турецкий снял трубку и услышал голос Кости:

– Заходи за постановлениями.

– Славка, он уже на месте, бегу к нему и сразу – к тебе. Команду – на выезд!…

Костя был торжественно сердит. Вот именно так – ни больше ни меньше. С негодующим выражением на лице шагал по кабинету, потрясал в воздухе кулаком, всякий раз припечатывая им невидимого противника.

Сказал, что боя, конечно, избежать не сумел, но пообещал «временному» поднять бучу на ближайшей же коллегии и вообще обратиться в Совет Федерации, которому, как известно, предстоит в самом ближайшем будущем решать наконец вопрос с генеральным прокурором. Поорали, и тот сник. Переложив, естественно, всю будущую ответственность на плечи заместителя. На том и сошлись.

Александр сказал о «крайслере», но Меркулов только поднял брови «домиком» и никак не отреагировал. Зато сказал, что уже переговорил с шефом налоговой полиции, тот обещал немедленно оказать всяческое содействие, на «Делового партнера» у его службы давно уже чесались кулаки. С УБЭПом же была ранее достигнута договоренность. Так что медлить нечего. Грязнов получил все инструкции, начинайте, ребята!

Команда Дениса сразу после дневного совещания у Меркулова отбыла в Успенское. Денис же оставался на связи и ехал в дядином «форде». За ними двигались два спецавтобуса с бойцами Кондратьева.

Турецкий, сидя рядом с Вячеславом, слушал, как тот рассказывал о своем инструктаже тех, кто отправился «шмонать» банк. Все было в пределах правил, ничего нового. Но всякий раз лихие газетчики старались изобразить обыски и выемку документов как дерзкое насилие над всей сразу российской демократией. Искали жертв полицейского произвола. А казалось бы, чего проще: ты не дергайся, не мельтеши, выполняй требования, которые тебе предъявляет полиция, и никто не будет пробовать на прочность твои драгоценные яйца. А то ведь как иначе и защитишь эту самую демократию от жулья и бывших уголовников?…

Голованов доложил Денису, что в Успенском паники не наблюдается. И особого движения – тоже. Есть предположение, что все в доме. К сожалению, имеется и одно «но». Примерно с двенадцати до часу дня наблюдение было снято. По чисто техническим причинам. Кротов был задействован с Турецким, а Голованов из-за автомобильных пробок и спецрежима на Рублевском шоссе не успел подменить Щербака, который уже вез в Москву кассеты с записями. Вот и образовалась дырка. Но ведь если вспомнить разговор Геллера с Авдеевым, то он состоялся позже. Правда, никто не мог сказать с уверенностью, куда звонил Геллер, где в тот момент находился Авдеев.

Ясность появилась, когда стремительный караван со спецсигналами миновал метро «Молодежная», проскочил Крылатское и выбирался под кольцевую. Голованов доложил, что из усадьбы выехали два джипа и ушли, но не на Рублевское шоссе, а на Уборы, Петрово-Дальнее и, вероятно, на Архангельское либо на Ново-Рижское шоссе. За ними отправился Коля Щербак.

В «форд» немедленно переместился Кондратьев, и провели небольшое совещание.

Видимо, произошло что-то неординарное. Не взрыв же «крайслера» мог спугнуть банкира? Хотя черт его знает! Но почему машины помчались к Москве не самой короткой дорогой? А может, это побег? Но куда?

Кондратьев предположил, что Авдеева, если он находится в одной из машин, вполне могли предупредить о готовящейся операции. Недаром же Меркулов с таким трудом и исключительно под личную ответственность смог добиться разрешения на обыски! Но если предупредили, то куда мог с ходу податься банкир?

Развернули карту и обнаружили, что по избранному беглецами возможному пути легко попасть, к примеру, в Шереметьево. Если это – конечный пункт следования.

Решили на всякий случай разделить силы. Микроавтобус «мерседес» с экспертами и следователем Карамышевым, автобус с собровцами, а также «форд» с Грязновыми отправлялся дальше, в Успенское, а Турецкий переходил в автобус к Кондратьеву и, садясь на связь со Щербаком, отправлялся на перехват в Шереметьево. Сверяясь по пути с координатами тех двух джипов.

По мере докладов Щербака, которые теперь принимал Турецкий, предположение Кондратьева подтверждалось.

Грязнова встретил дежуривший на Рублевке Голованов. Сел в свою машину и шустро поехал впереди. Менее чем через десяток минут оказались перед большими железными, крашенными зеленкой воротами. Смотровое окошечко, лай собак за высокой оградой.

Бойцы в штурмовой экипировке быстро покинули автобус и рассредоточились по наиболее уязвимым, по наблюдениям Денисовых сотрудников, местам. Для стремительного штурма ждали лишь сигнала, который должен был подать генерал Грязнов.

Вячеслав Иванович подошел к воротам и громко застучал в них кулаком. Повторил еще и еще раз, пока за оградой не раздался ленивый бас, перекрывший неистовый собачий лай:

– Чего надо? Кто такие?

– Уголовный розыск. Открывай.

– Не велено, – раздалось из-за ограды.

– Ты, паренек, ну-ка подойди сюда! – приказал Грязнов.

– Ну чего надо? Я же сказал: хозяина нет, начальника нет, посторонним открывать не велено.

– А где начальник, где хозяин?

– Уехали, – вполне миролюбиво отвечал тот, из-за ограды.

– На-ка вот, взгляни на мой документ, – тоже спокойно сказал Грязнов, – и если не хочешь на свою задницу очень крупных неприятностей, открывай, сынок. Со мной бойцы СОБРа, и, когда они окажутся во дворе без твоего добровольного согласия, ей-богу, я не завидую ни тебе, ни всем остальным, кто находится в доме. Да и собачек попридержи, перестреляем ведь безо всякой жалости, а чем бессловесная тварь виновата? На твоей черной совести ведь останется, сынок. На, читай! – Грязнов сунул к окошку свое удостоверение.

– Ну чего, так бы сразу и сказали, что служба. А то пугаете! Джек! – заорал он. – Найда! На место! Ща откроем. Да только в самом деле в доме пусто. Мы вот, на охране.

Загремел замок, или это была щеколда, пошла в сторону одна половинка ворот. И сейчас же в открывшийся проход один за другим, словно на учениях, чуть пригнувшись, мощно и стремительно хлынули бойцы.