Маникюр для покойника - Дарья Донцова

Михаил приветливо встречает Катю, милоулыбается, сообщает, что вышла явная ошибка. Он торгует программными продуктамии никаким домом в Красногорске не владеет. Но Катя показывает ксерокопии бумаг.Михаил выдерживает удар и по-прежнему утверждает: вышла ошибка, это не он. Но уКатюши новый аргумент – фотографии. И здесь у Рогова с лица слетает всяческоерадушие. Он медленно перебирает снимки. Вот инвалиды у машин, вот готовыебанки, вот этикетки, а вот и сам Михаил, стоящий во дворе и наблюдающий за погрузкойготовой продукции в «Газель». На других кадрах виден компаньон по афере – СлаваГоголев, огромный, жирный мужик, возле которого особо щуплыми кажутся слепыететки из «цеха наклеек». Вкупе с документами на владение дома и записямибесхитростных рассказов нанятых курьеров, впрочем, искренне полагавших, что ониразносят отличные витамины, дело выглядит просто убийственно. В случаевмешательства правоохранительных органов Рогову и Гоголеву грозит замошенничество пятнадцать лет тюрьмы с конфискацией. Понимая это, Михаилмоментально спрашивает у Кати, сколько она хочет за молчание. Женщина приходитв полнейшее негодование – она не шантажистка и даже готова передать документыобманщикам, ей нужно только одно: пусть кто-нибудь выступит по телевидению исообщит, что «Витаформ» подделка, и еще следует дать объявление в газетах и,естественно, прекратить производство…

Услышав эти наивные требования, Михаил сразупонимает, с кем имеет дело. Он моментально принимает все условия. Катяоставляет у него папки, предупреждая: здесь копии. Подлинники и негативы втайнике. И это так. Бумаги отданы на хранение крайне надежному человеку.

Тут Володя остановился и спросил:

– Пока все ясно?

– Да, – ответили мы.

– Ну ладно, едем дальше.

– Только за Катей захлопнулась дверь, –сказал Костин, – как Михаил кинулся к компаньону с вопросом: «Что делать?»

Слава успокаивает подельника, предлагает неволноваться и берет дело в свои руки. Сначала он просто водит за нос Катю,сообщая, что на телевидении нет свободного эфирного времени, а газеты берутинформацию за месяц. Пока наивная женщина ждет, Гоголев быстро свертываетпроизводство и переводит заводик в другое место.

Время бежит, Катя начинает понимать, что еепопросту дурят, и настает момент, когда она звонит и говорит Громову:

– Все, завтра иду в милицию.

Михаил просит не торопиться и велит ей бытьутром возле Останкинского телецентра. Якобы он наконец договорился о записи, иКатя своими глазами увидит, как они со Славой начнут каяться.

Женщина является на встречу и попадает в лапык Славе. Тот привозит женщину к себе домой и требует подлинники документов,обещая в случае отказа просто убить Катю. Та просит отпустить ее, обещая, чтопривезет папки через час, но подобная просьба вызывает у Гоголева нездоровыйсмех, и он велит, протягивая телефон:

– Давай договаривайся с какой-нибудьподружкой, пусть подъезжает к метро «Динамо».

Катя начинает звонить. У нее есть всего двеблизкие, абсолютно надежные подруги: Лена и Надя. Но одна уехала отдыхать вКарловы Вары, а у другой дома муж сообщает:

– Вечером Надюшкина мать звонила изТамбова, якобы у нее инфаркт. Врет, наверное, как всегда, но Надя туда в семьутра умотала.

И тогда в полном отчаянии Катюша обращается кЕфросинье…

– Кстати, – поинтересовалсяКостин, – а откуда вы друг друга знаете?

– Она прыгнула под мою машину, хотелапокончить с собой, – буркнула Катя.

– Ага, – кивнул головоймайор, – что-то подобное я и предполагал.

Ефросинья едет к Катукову, и тут начинаетсячехарда и полный бред.

Привезенный портфельчик оказывается пустым. ИСлава велит искать документы, определив на все срок в две недели. Здесь следуетоговориться. Гоголев выглядит внешне абсолютным бандитом – огромный, наглый,грубый, он похож на отмороженного «быка» из какой-нибудь группировки. Но тольковнешне. На самом деле Слава трус и никогда не имел дело с законом, хотяусиленно прикидывается авторитетом, используя блатной жаргон. На Ефросинью еговид действует завораживающе, она до полусмерти пугается, принимая Славу закрестного отца мафии, и начинает бестолковые поиски.

– Не верю, что Михаил оказался способенна такое, – медленно проговорила я, – не верю, тут ошибка. Онинтеллигентный человек, неспособный на подлость!

– Дорогая Ефросинья… – завел майор.

Но я прервала его:

– Сделайте одолжение, это имя мненеприятно.

– Как же вас называть?

– Евлампией.

– Дорогая Евлампия, – вновь сказалКостин, – вы просто совершенно не знали человека, возле которого довольнодолго прожили.

– Все равно не верю, – упорствовалая. – Ну зачем ему, богатому бизнесмену, связываться с сомнительным делом?

– С чего вы решили, что он богат?

– Как! – растерялась я. – Но мыни в чем себе не отказывали, и потом, он сам говорил, когда нас сватали.

– Именно что сам, – фыркнулВладимир. – Его дело дышало на ладан, когда очень удачно подвернулись вы.Знаете, какое приданое дала за вами матушка?

– Приданое?

– Ну да, насколько понимаю, она мечталаувидеть вас замужем, а женихи все не появлялись. Вернее, появлялись, но не те.Поэтому, когда тетка Михаила предложила вас сосватать, она потребовала заневестой приданое.

Маменька отдала дачу и картину Кустодиева,подлинник великого мастера. Михаил продал полотно и вложил деньги в бизнес, чтопозволило ему продержаться на плаву. Потом мамочка умерла, а Михаил продал ееквартиру и вновь вложил полученные доллары в дело, ну а потом началасьвитаминовая афера.

Я удрученно молчала. Это было похоже направду. То-то супруг взбесился, узнав, что я заказала «Витаформ», теперьпонятна его злоба.

Воцарилось долгое молчание. Потом Володя мягкосказал:

– Понимаю, вам сейчас тяжело, но нужноосознать – Громов никогда не любил вас.

– Почему же тогда он был стольвнимателен, выполнял любые капризы? – тихо поинтересовалась я.

Володя с жалостью поглядел на меня:

– Знаете, какое вам досталось послесмерти родителей наследство?

Я пожала плечами:

– Дача, квартира, ну мебель и еще,оказывается, картина.

Майор так и подскочил на стуле: