Рассвет костяной волшебницы - Кэтрин Парди

молниеносным движением она отводит посох от шеи и ударяет меня по запястью. Хватка ослабевает. И флейта падает на песок.

Я падаю вниз, чтобы подхватить ее, но не успеваю. Мама поднимает ее и разламывает на две части.

Я замираю, пошатываясь от шока. Небо сотрясает раскат грома. И биение сердца вторит ему.

Все хорошо, все хорошо. У матери есть еще одна флейта и…

Одива достает из кармана платья вторую флейту и ломает ее.

– Освобожденные останутся в царстве Тируса, – смело и громко заявляет она.

В пяти метрах от берега я вижу застывшую от шока Аилессу, которая с ужасом смотрит на нас.

А за ней, в море, где заканчивается сухопутный мост, разрушаются Врата Подземного мира и исчезают мерцающие Врата Элары вместе с винтовой лестницей в Рай.

39. Аилесса

Я застываю.

– Что сейчас произошло? – спрашивает Бастьен.

Его зрение не усиливают благодати. Поэтому он не видит мою мать в темноте. И не знает, что она сделала.

– Она… она сломала их.

Волна ударяет в спину. Бастьен делает шаг вперед, но я все еще не могу пошевелиться, и он спотыкается.

– А без них… – Я качаю головой.

И заставляю себя сделать вдох. Я уже отвыкла, что легкие нужно наполнять воздухом, а сердце бьется о ребра. Поэтому трудно собраться с мыслями.

– Как мы теперь освободим их?

– Я не понимаю. – Дождь струится по его лицу. – Что сломалось? И кто сломал?

– Флейты. Моя мать… она уничтожила обе флейты.

Бастьен от удивления открывает рот.

– Merde.

Сорвавшееся с его губ слово полностью отражает мои чувства.

На мгновение все находящиеся на пляже застывают от шока. Души из chazoure больше не чувствуют притяжения Врат. Да и самих Врат больше нет. Освобожденные перестают напирать. Скованные не сопротивляются. Я больше не вижу душ из orvande, но, уверена, они тоже замерли.

Перевозчицы быстро приходят в себя и обводят взглядом берег. А затем одна душа – изможденный Освобожденный старик – делает маленький шаг назад. И это короткое движение вызывает волнения среди мертвых. Они вновь устремляются к скалам. Даже те, кто уже находится в море. Кто-то начинает бежать. Воздух наполняют панические крики. И вскоре вновь воцаряется хаос. Души спешат покинуть залив.

Только не это. Сегодня ночью удалось переправить множество душ, но примерно сотня все еще в мире живых. Перевозчицы пытаются удержать их, собрать вместе. Мимо меня проносится Скованная. Я инстинктивно тянусь к ней, но меня отвлекает пронзительный визг.

Серебряная сова здесь. Она кружит над Казом. И бросается на Годарта. Его лицо уже исполосовано ее когтями. И в этот раз она целится ему в правый глаз. Взвыв, он закрывает его ладонью.

– Годарт! – восклицает мать и бросается к нему, оставляя Сабину.

– Пошли, Аилесса! – Бастьен хватает меня за руку. – Если Каз умрет, погибнешь и ты.

Ветер холодит грудь из-за проступившей испарины, пока мы мчимся по берегу. Колено никак не напоминает о себе с тех пор, как я выбралась из воды. Мне казалось, что травма вернется, когда я пройду через Врата Тируса, но перелом сросся. Боли нет.

Я втягиваю воздух, чтобы успокоиться. Я смогу одолеть свою мать. И одолею. Мы одолеем.

Я ускоряюсь, увидев, что она уже добралась до Годарта. Его глаз покраснел от крови, а серебряная сова вновь пикирует вниз. Мама хватает сову за лапу и отшвыривает в сторону. Сова кувыркается в воздухе и падает на мелководье.

Но это же священная птица Элары. Мать восстала против богини.

Приходится снова прибавить шагу. Потому что мать и Годарт вот-вот нападут на Каза.

Сабина бросается ко мне. В ее глазах паника. Она промокла от дождя и вся дрожит.

– Прости, Аилесса. Прошу, прости. Это я виновата в том, что Одива сломала флейты. Я промедлила и…

Я обнимаю ее.

– Тише, тише.

Я всегда так успокаивала ее в детстве, когда она просыпалась ночью от очередного кошмара. Когда ей снилось, что еще одна Леурресса умерла из-за того, что не смогла убить своего amouré. А затем она клялась, что никогда не станет проходить обряд посвящения, чтобы стать Перевозчицей.

– Я здесь. Все хорошо.

Но это не так. И никогда не было хорошо. Но лишь Сабине хватило чуткости понять это. Она оказалась единственной, кто по-настоящему принял Свет Элары. Задолго до того, как я научилась взывать к душе с его помощью.

Волоски на коже встают дыбом. Свет. Вот ответ на наши проблемы. Я отстраняюсь от Сабины и крепко сжимаю ее плечи ладонями.

– Тебе не нужна флейта. У тебя есть голос. Открой Врата снова. Ты же знаешь песню сирен.

Она недоуменно смотрит на меня.

– Ничего не получится. Я не могу просто спеть мелодию песни сирен.

– Можешь. Свет Элары способен проникать в царство Тируса. Именно благодаря ему я смогла разговаривать с Бастьеном. Никто в нашей famille даже не представляет, на что способен Свет. И Одива не хотела, чтобы мы это узнали. Ей выгодней, чтобы мы зависели от Тируса. – Я потираю плечи Сабины, чтобы приободрить ее. – Обратись к Свету внутри себя. И спой песню сирены.

Она прижимает руку к ожерелью с костями благодати, которые выпирают под тканью платья. И на ее лице появляется сомнение.

– Ты сможешь это сделать.

Я быстро целую ее в щеку. Нужно поторопиться, чтобы помочь Казу. Серебряная сова все еще барахтается в воде. А мать уже достала костяной нож и кружит вокруг моего amouré.

– Никто в нашей семье не чувствует Свет, как ты. Ты должна была стать matrone.

Сабина сглатывает.

– Ты действительно так думаешь?

– Да.

И я действительно так думаю. Надеюсь, моей мимолетной улыбки достаточно, чтобы убедить ее в этом. Я вкладываю в нее всю любовь и искренность, какие могу отыскать в сердце, а затем подхватываю ее посох и несусь вперед. Бастьен догоняет меня, и я хватаю его за руку.

– Подожди! – кричит Сабина. – Даже если мне удастся спеть песнь сирены, как вытащить Освобожденных из Подземного мира? Мы же должны вместе соединить Врата.

Я не останавливаюсь ни на мгновение. А просто кричу через плечо:

– Спой новую песню. И позови Перевозчиц. Они ведь дочери Элары, как и мы. Их Свет очень силен. – Остается надеяться, что, объединившись, они станут сильнее Тируса. – Я присоединюсь к вам как только смогу.

И как только сделаю это, нападу на бога Подземного мира, как он напал на свою невесту, выкрав Освобожденных из ее царства. А затем потребую, чтобы он забыл о своих планах и перестал требовать кровавых жертв.