Серебряная ведьма - Сьюзен Кэррол

В других обстоятельствах это могла быть весьма привлекательная штучка. Но темные тени под голубыми глазами, выражение обреченности сильно подействовали на рыцарские чувства Мартина.

При виде его она широко раскрыла глаза. Очевидно, ожидала мадам Паскаль. Тихонько ахнув, она села в постели, натянув одеяло до подбородка.

– Пожалуйста, мадемуазель, не пугайтесь, – поспешил успокоить ее Мартин, подкрепив свои добрые намерения улыбкой. – Просто хотел увидеть, что с вами все в порядке.

Глаза Кэрол наполнились слезами.

– Значит, вы на меня не сердитесь, месье?

– Почему я должен на вас сердиться?

– Потому что я пыталась вас убить.

Мартин небрежно взмахнул рукой:

– Ах, не думайте об этом, дитя. Должен признаться, что я часто вызываю такое желание у прекрасного пола, хотя и не всегда. – К его ужасу, по щекам Кэрол покатились две огромные слезы. – Нет-нет, моя крошка, умоляю, не плачьте.

Мартин не выносил вида женских слез, особенно такой печальной маленькой барышни, как эта. Он достал дорогой батистовый носовой платок и предложил его ей.

Кэрол взяла платок и вытерла глаза.

– Благодарю. Не люблю плакать при людях, но, кажется, в последнее время я делаю это слишком часто.

– Совершенно вас понимаю после всего, что вам пришлось перенести.

– Значит, вы не презираете меня за то, что я была с этими злыми женщинами? Я… я не хотела идти с ними, честное слово, не хотела. – Она всхлипнула. – Разве что хотела совсем немного. Я… я думала, что мне удастся убежать, но прежде я набралась храбрости избавиться от этого охотника на ведьм. Ради Мэгги, вы понимаете?

Мартин ничего не понял, но одобрительно кивнул.

– Когда мы вошли во двор, пошел дождь. И мы не знали… мы приняли вас за охотника на ведьм.

Гордость Мартина страдала нередко, но быть принятым за охотника на ведьм! Это слишком. Он возмущенно выпрямился и воскликнул:

– Мадемуазель, вы поражаете меня. Неужели я выгляжу как этот дьявол?

– Нет. По крайней мере не теперь, когда я вас ясно вижу.

У нее дрогнули ресницы, когда она взглянула на него с женским восхищением.

– Тогда я постараюсь вас простить, – сказал Мартин. – Как же я могу поступить иначе с такой очаровательной юной особой? Теперь я вижу, почему ваш сын такой прелестный.

Она встрепенулась в постели, зардевшись.

– Вы видели моего маленького Жана Батиста?

– Очаровательное дитя, мадемуазель. Видел его, когда был на острове Фэр в поисках Мири.

– Как он выглядел? Как он вам показался? С ним все в порядке?

– А что ему остается делать? Он словно принц в окружении восторженных женщин. О нем наилучшим образом заботятся все ваши подруги на острове Фэр.

Лицо девушки омрачилось.

– Месье, у меня нет друзей.

– Уверяю, есть. Мадемуазель Мири – одна из них. – Он поклонился. – И Мартин Ле Луп еще один ваш друг.

Она склонила голову набок, разглядывая его.

– Это вы, месье?

– Совершенно точно, моя малышка.

Мартин поднес руку девушки к своим губам. От слабой улыбки у нее обозначились ямочки на щеках, но лицо снова помрачнело, и ее пальцы обхватили его руку.

– Позвольте спросить кое о чем, месье Ле Луп?

– Мартин, – поправил ее он.

– Мартин, – повторила она, снова улыбнувшись. – Что… что стало с другими женщинами? Они… они действительно мертвы?

– Боюсь, что да. Полагаю, их упрятали куда-то на задворки, пока не похоронят.

Она выдернула свою руку и вцепилась в одеяло, опустив глаза.

– Вы можете подумать, что я совсем плохая, месье, но я не жалею, что они умерли. Урсула, та огромная, была хамкой, а Нанет… не такой ужасной, но совершенно сумасшедшей. Я ее боялась.

– Вовсе не думаю, что вы плохая, мадемуазель. Того, что я видел этих двух ведьм, достаточно, чтобы у меня застыла кровь в жилах, но, полагаю, они ничто по сравнению с Серебряной розой.

При упоминании колдуньи девушка напряглась. Он продолжил, разговаривая с ней самым нежным, проникновенным голосом.

– Не хочу вас пугать, мадемуазель, но в итоге колдунья узнает, что вы не справились со своим заданием, и пошлет еще кого-нибудь.

Кэрол поежилась:

– Да, вероятнее всего.

– Однако если бы вы сказали мне, кто она и где ее можно найти…

– Я… я не знаю точно где, месье. Мы жили в каком-то старом доме в Париже, и я никогда не слышала имени женщины. Просто знаю, что к ней всегда обращались «госпожа».

– Можете ее описать? Девушка нахмурилась:

– Она выглядела именно так, как вы представляете себе ужасную колдунью. У нее длинные густые черные волосы с проседью. Кожа мертвенно-бледная. А руки у нее… ее пальцы такие холодные, когда она прикасается, то кажется, будто она вытягивает из вас все ваши мысли и воспоминания.

Мартин сглотнул. Не могло быть двух одинаковых женщин, так подходивших под это описание.

– А глаза у нее… они такие темные. Пустые.

– Потому что она слепа?

Кэрол удивленно посмотрела на него:

– Откуда вы знаете, месье?

От самых страшных догадок у Мартина дрогнуло сердце.

– Полагаю, что однажды мне довелось встретиться с этой женщиной… с Серебряной розой.

Кэрол беспокойно заерзала от его слов. Она долго смотрела на свои руки, перед тем как ответить.

– Госпожа – злодейка. Именно она руководит тайным обществом, и за всеми злыми делами стоит она. Но она не Серебряная роза. Это… это Мэгги.

– Мэгги? – растерянно переспросил Мартин.

– Она не злая. – Кэрол снова серьезно взглянула на него. – Мэгги не злая. Совсем не злая. Но ей не повезло быть дочерью этой ужасной ведьмы.

– Дочерью? У этой ведьмы есть дочь? – Мартин почувствовал, что побледнел. – Сколько лет девочке?

– Мэгги девять лет, скоро будет десять.

Мартин облизал пересохшие губы:

– А… кто отец ребенка?

– Никто не знает, кто он, месье. Но хозяйка такая жестокая, она всегда говорит Мэгги, что ее отец – дьявол.

Потрясенный известием, Мартин вынужден был отойти к окну, чтобы скрыть от Кэрол выражение своего лица. Отец ребенка дьявол? Ему самому хотелось так думать. Но объяснение было гораздо хуже.

Серебряной розой была дочь Кассандры Лассель, но, к его ужасу, это была и его дочь.