Жемчуг проклятых - Маргарет Брентон

— Я подыщу ей надежный приют, — заверила его Агнесс и погладила спящую Мэри по голове. Волосы ее так засалились, что на перчатках Агнесс остался грязный налет.

— Твой дядя не позволит, чтобы его покой нарушали крики.

— Нет, ее возьмет к себе моя подруга леди Мелфорд.

— С какой стати леди будет с ней возиться?

— Потому что она добра и не боится людской молвы, — уклончиво отвечала Агнесс, решив не упоминать о приглашении Лавинии и о том, в каких обстоятельствах оно было дано. Вряд ли Ронана обрадует ее откровенность. Сам он никому не доверял. Кроме Агнесс, конечно. Ей очень хотелось в это верить.

— Но ты все равно вернешься, правда?

— Куда я денусь, — хмыкнул он. — Все, хватит нюни распускать.

Его быстрый, даже поспешный поцелуй разочаровал Агнесс, и она завздыхала, когда Ронан склонился над котелком, выливая в него конопляное масло, воск и скипидар. Этим зловонным варевом он решил смазать ботинки, чтобы не промокли, если придется пробираться через топи.

— Проводить тебя? — опомнился он и посмотрел виновато.

Из низин уже поднялся зеленый полумрак, вытесняя запозднившиеся лучи солнца, стылый воздух теснился у входа в пещеру. Агнесс еще не случалось возвращаться домой поздно вечером, она немного трусила и обрадовалась, когда Ронан подхватил ее на руки и понес, ловко перепрыгивая через поваленные стволы и лишь поднимая ее повыше, если путь им преграждали заросли боярышника. С ним было так спокойно. Вот если бы он еще не нашептывал ей на ухо о различных способах, которыми будет убивать отцовских прихвостней… Но Агнесс была уверена, что он не способен никого убить. Его грубость еще ни разу не оборачивалась настоящей жестокостью. Лишь бы сам остался цел.

4.

Попрощавшись с Ронаном у проселочной дороги, Агнесс добежала до дома и собиралась уже юркнуть к себе, как вдруг заметила яркий свет в столовой. Неужели мистер Хант еще не ушел? О чем они с дядюшкой разговаривают дотемна? Да еще и при лампах Арганда, которые Агнесс клятвенно пообещала не зажигать надолго. Получить нагоняй за истраченное спермацетовое масло — воистину, это стало бы достойным завершением сегодняшнего дня. По сравнению с испытаниями, выпавшими на ее долю, похождения Тезея в лабиринте казались приятными каникулами на ферме в Суррее. Два привидения, ссора и примирение с Лавинией, коварные планы мистера Ханта, трюки, которыми ее развлекал дядюшка в течение суток — она ничего не забыла? Ах да, еще испорченная скатерть. Последнее особенно удручало Агнесс.

Прижимаясь к стене, девушка одним глазком заглянула в столовую и увидела, что гость успел уйти. Пастор сидел в одиночестве, сгорбившись на стуле и вцепившись в подлокотники. С соседнего стула свисал уже знакомый ей кнут. В ярком свете ламп серебряный шарик сверкал, как пристальный глаз, и высматривал новую жертву. Агнесс успела и перепугаться, и разозлиться на себя за этот детский испуг.

— Я стучался к тебе в спальню, но ты не отвечала, — негромко позвал мистер Линден, услышав шорох юбок. — Где ты была?

— На прогулке, — призналась Агнесс.

Отвечать — так за все сразу.

— Да, хороший моцион.

— В лесу, — добавила Агнесс, стряхивая с подола труху и дубовые листья.

— И правда, красивые у нас места, — рассеянно прокомментировал мистер Линден.

— Сэр?

Внезапно потухший свет не вывел его из раздумий. Агнесс зажгла свечу и прикрыла огонек рукой, чтобы тени на лице дядюшки не казались резкими и страшными.

— Может так получиться, что тебе скоро придется поехать в Лондон, — заговорил мистер Линден. — Поживешь в нашем доме в Мейфере.

— В Лондон? Нет, сэр, я никуда не поеду!

— Понимаешь ли, Агнесс, тут вырисовывается прескверная история. Которая к тебе вообще никаким боком не относится, но которая и тебя заденет по касательной. Пока ты гуляла, этот Хант к тебе посватался.

— Он ведь женат.

— О чем и речь. По его словам, миссис Хант при смерти и скоро отойдет в лучший из миров, а как только истечет срок траура, он с тобой обвенчается. До тех же пор ты должна жить в его особняке, под присмотром какой-нибудь порядочной особы из Общества по Искоренению Пороков.

— Так он приходил просить у вас моей руки, — запоздало догадалась племянница.

— «Требовать» больше подходит по смыслу.

Она обернулась и увидела на скатерти пятно, огромное, как материк, и с такими же неровными контурами. Если дядюшка откажет, мистер Хант разболтает всем, что он колдун. Или кто он там на самом деле.

Мистер Линден поднялся и начал застегивать фрак.

— Куда вы, сэр?

— К Ханту, куда же еще? Мы с ним не договорили. Он ушел слишком быстро и даже не попрощался. Это только на балах позволительно уходить, не простившись, а у нас, в провинции, не терпят такой спешки.

— Что же вы ему ответили?

— Ничего не ответил. Вот кнут взял, чтобы гнать мерзавца через весь приход.

Племянница прыснула.

— Зря я погорячился, — приговаривал дядюшка, сворачивая кнут. — Надо было сначала объяснить, что я думаю о его затее. Ну да вечер долог, еще успею.

— А разве вы не должны подставить щеку и все такое?

— Так он же не меня оскорбил. Своим гнусным предложением он замарал твое имя. Долг джентльмена за тебя вступиться.

— С кнутом?

— Наш Господь замечательно орудовал им во храме, — сообщил пастор о прецеденте. — Что я скажу негодяю, я уже решил. А что передать от тебя?

— Передайте ему…

Агнесс чувствовала, как между ними скручивается-свивается ниточка, совсем иная связь, не как у дяди и племянницы, опекуна и протеже, даже не как у пастора и прихожанки, которая благоговейно принимает из его рук хлеб и вино. Стало так же легко, как минувшей ночью, когда они беседовали у руин церкви, возле размазанного по траве соляного круга.

Но тогда Джеймс обрубил эту нить.

Теперь настал черед Агнесс.

— Передайте мистеру Ханту, что для начала я хочу осмотреть его особняк, — сказала мисс Тревельян.

И все закончилось.

5.

Уснуть в эту ночь Лавиния не смогла. Мучительные воспоминания, угрызения совести, ревность, ненависть терзали ее то все вместе, то поочередно, и когда утром она взглянула на себя в зеркало, то ужаснулась: выглядела она скверно. Бледна, темные круги под глазами, глаза красные, как если бы она прорыдала полночи… На самом деле она и правда рыдала. Может, не полночи. Может, только под утро, когда совсем ослабела под грузом всего, что на нее обрушилось…

И все же она старательно выбрала наряд: строгий, лиловый.

И так же старательно выбрала оружие: многозарядный кольт «Паттерсон», великолепное, надежное оружие, привезенное из-за океана, как диковинка. Стрелять из него было легко. И спрятать среди подушек на диване — проще, чем ружье.