Унесенные ведром - Дмитрий Подоксенов

— Блин, да что с ним? — удивился Витька. — С виду — целёхонький, щёчки розовые, а глаза закрыты.

— Это ещё что такое? — пробормотал Попович, пытаясь что-то выковырять из меха. — Ёлы-палы, смотри, Виктор, пуля!

— Пээмовская, — произнёс Синельников, подбрасывая на руке кусочек металла. — Где ты её взял?

— В шубе! — капитан лихорадочно продолжал свои непонятные поиски. — На, ещё одна!

— В каком смысле «в шубе»? — уточнил Виктор. — В кармане, что ли?

— В каком, на хер, кармане? — радостно округлил глаза обычно сдержанный Семён. — Прямо в шубе, понял? В него стреляли, а шубу насквозь не пробили! Там несколько слоёв кевлара, наверное, вшито. Сейчас мода такая есть, у некоторых особо боязливых бизнесменов. Даже пиджаки с кевларовой подкладкой заказывают!

— Так это что, бронешуба, что ли? — дошло, наконец, до Синельникова. — Ну дела… Такого я за всю свою жизнь ещё не встречал… А чего тогда этот придурок мёртвым прикидывается?

Оперативники посмотрели на лежащего.

«Придурок» зажмурился ещё сильней.

— Пошли пока на улице, что ли, покурим, — предложил Попович. — Всё равно надо, чтоб его врач осмотрел. Может ему внутри всё поотшибало? Да и со «смежниками», я чувствую, долго решать придётся, кто нам, а кто — им.

На улице они встретили чуть бледного, но страшно довольного лейтенанта Казаченко, который с интересом озирался вокруг.

— Лейтенант! — поманил его к себе Семён. — Есть дело. Обойди всю дачу по внешнему периметру, с той стороны забора. Если что интересное увидишь — позовёшь.

— Есть! — Казаченко резво развернулся и побежал выполнять приказание.

— Думаешь, там есть что-то? — поинтересовался Синельников, затягиваясь.

— Главное, чтобы он думал, что есть, — философски изрёк Попович. — Пусть почувствует, что не просто стоял, а тоже делом занимался. А внутри искать нечего, это даже ему понятно. Весь двор разве что не обнюхали уже…

В этот момент к дому прошёл мужчина в белом халате.

— Доктор! — окликнул его Семён и, когда тот приблизился, попросил его: — Нельзя ли посмотреть первым делом тех троих, что лежат в холле? Нам необходимо забрать одного из них.

— Да я их ещё минут двадцать назад осмотрел, — пожал плечами медик. — На улице. Женщину я пока транспортировать запрещаю. Нужно специальное оборудование.

— Нам не женщина нужна.

— А тех двоих можете забирать в любое время. У одного только сильный ушиб грудной клетки, необходим рентген. Возможно, пара-тройка рёбер сломана, не знаю. Ну, а другого хоть сейчас на край света — здоровей ещё поискать надо!

— А чего же он лежит тогда? — удивился Виктор.

— Пьяный в дупель. Спит. У вас ко мне всё?

— Да, доктор, спасибо, — ошарашенно произнёс Синельников и перевёл взгляд на друга. — Во компашку наш Федя себе подобрал, а?

— Пойдём-ка, — сказал ему смотрящий куда-то в сторону капитан. — Саша зовёт.

Лейтенант Казаченко отчаянно махал рукой из проёма в заборе, проделанного недавним взрывом.

— Вот, — сказал он почему-то шёпотом. — В снегу лежал. У кустов.

На земле лежал мужчина в хорошем горнолыжном комбинезоне серого цвета, с залитым кровью лбом. Рядом с правой рукой «горнолыжника» валялся пистолет с глушителем.

— Труп? — спросил капитан, обращаясь к Александру.

— Н-не знаю, — покраснел лейтенант. — Я решил сразу вам показать…

— Живой, вроде, — констатировал склонившийся над телом Синельников. — Его вот этой доской от забора прямо поперёк лба, похоже, женило. Во время последнего взрыва.

Глядя на длинный и широкий обломок выбитой из забора крепкой доски, даже видавший виды Попович поёжился.

— Чугунная, видать, у него голова, — сказал он, глядя на экипировку очередного раненого. — Только одет он как-то странно. Явно не местный. Чего он тут с таким специфическим пистолетиком шарахался в одиночку?

— Погоди-ка, — пробормотал Витька, вглядываясь в лицо незнакомца. — Кого-то он мне напоминает… Не помнишь похожих ориентировок?

— Ё-моё, — тихо проговорил капитан через полминуты. — Витя, быстро его в наручники и в нашу машину! Только чтоб, не дай бог, чекисты вас не заметили! А то мы его больше никогда не увидим…

— Какие ему наручники? — не понял Синельников. — Он же еле дышит…

— Это Итальянец, Витя, — тихо пояснил Семён, воровато оглядываясь по сторонам. — Ты ведь хотел, кажется, Интерполу пособить? За орден со званием, а?

— …! — сказал Виктор, доставая пару наручников. — Охренеть можно — стажёр поймал Итальянца! Это просто праздник какой-то…

— Будем считать, что стажировка удалась, — подмигнул Попович до сих пор ничего не понимающему лейтенанту. — Витя, вы его тогда в «РАФик» пока отволоките, а я пойду с майором попытаюсь окончательно договориться насчёт наших беглецов. Может, они в Пелыме их пробьют по своей картотеке, да сразу нам и подарят.

— Давай, — кивнул старший лейтенант, азартно заковывая руки наёмного убийцы в кандалы. — Мы тебя в машине подождём.

Так закончилось, не успев толком начаться, первое боевое задание лейтенанта Казаченко.

Но когда он узнал, кого нашёл в тот день в лесу, ничуть не расстроился.

Это была хорошая стажировка.

Интересная.

К завтраку Фёдор спустился хмурый. Заснуть этой ночью ему так и не удалось, все мысли были заняты предстоящей сегодня продажей алмазов, во время которой, как выяснилось, вполне может начаться стрельба. И стрельба не по ёлочке с надетыми на ветви бутылками, а по Сивцову с надетой на его бренное тело шубой. Мысль о шубе немного согрела душу страдальца.

«Если меня убьют, — подумал он, — и привезут тело для похорон домой, то-то все во дворе удивятся, какая у меня роскошная одежда. Особенно расстроится Евдокия Александровна».

Тут же Фёдор вспомнил, что все соседи сейчас считают его бандитом и потому нисколько не удивятся такому наряду, подумаешь, невидаль — мёртвый бандит в мехах. Сивцов снова опечалился и вышел в холл.

Все уже завтракали, только Гиббон сидел в стороне на диване и что-то стругал ножом.

— Садись, Быня, а то остынет всё, — поприветствовал его Турист. — Чё-то ты суровый сегодня…

— Не выспался, — буркнул Фёдор, двигая к себе тарелку. — А чего там Гиббон мастерит? Весь пол в каких-то щепках.

— Дубину себе строгает, — охотно объяснил Чибис, намазывая булку паштетом. — Часа два уже страдает, даже не завтракал ещё.

— Зачем ему дубина? — удивлённо покосился в сторону Гиббона Сивцов. — Для самообороны, что ли?