Унесенные ведром - Дмитрий Подоксенов

— Да ты… — возмутился законный владелец шубы, — ты чего? Думаешь, что говоришь?! При чём тут…

— Ти-хо, — остановила поток его оскорблённого красноречия Рига, стягивая с рук тёплые перчатки и разминая пальцы. — Вот они, голубчики.

В воротах медленно, один за другим, появлялись гости.

Первоначальная диспозиция, увиденная Трофимом из окна, очень ему не понравилась. Десять человек, стоящих в воротах, против семерых, вышедших из дома. Причём вид у последних был не самым боевым: Гиббон опирался на страшного вида свежевыструганную клюку, а Грабля боялся сделать неосторожный шаг, чтобы, не дай бог, не поскользнуться и не упасть на свою многострадальную спину. Да и правую руку он держал немного на отлёте, боясь лишний раз задеть обожжённую конечность.

Поршень вообще походил не на бойца, а чёрт знает на кого — покачивался словно пьяный, радостно ухмылялся и громко икал через небольшие промежутки времени. И зачем они ему опять повязали этот дурацкий шарфик с пингвином?! Захар Игнатьевич чуть не плюнул с досады. Откуда вообще взялся в доме этот атрибут детского сада? Опять Турист, наверное, откопал где-нибудь.

А на кого это приезжие так подозрительно косятся? Ага, всё понятно, это Кислый своей рожей отсвечивает, лиловый негр, блин.

— Слушай, а они ведь наших всех завалят, — упавшим голосом констатировал Трофим. — Чибис да Турист, вот и вся полноценная «гвардия». Быня, естественно, не в счёт, а остальные сама видишь — еле ползают. Один хромой, другой обваренный, третий икает… Что делать-то будем?

— По плану, — лаконично отозвалась Регина, осторожно прижимая распухшую щёку к прикладу. — Сначала Быню, потом — пару «казахов». Только бы мне отдачу стерпеть, больно, чёрт… Кстати, я вижу всего трёх человек, более-менее похожих на казахов. Остальные, кажется, наши соотечественники?

— Не знаю, — пожал плечами Захар Игнатьевич. — Я знаком только с Аскаром. Вон, видишь, в пальто который? А рядом — его телохранитель, тоже, кстати, легендарная личность. Максим Беккер, также известен как Макс или Бек. Слышала про такого?

— Да уж, — с чувством прищёлкнула языком Рига. — Ничего себе. А чего это он к азиатам переметнулся работать? Я слышала, он в Москве последнее время «подхалтуривал».

— Заплатили, вот и переметнулся, чего ж тут непонятного? Солдат удачи. Жутко тупой, но жутко сильный. И меткий.

— Наслышана, — призналась Регина. — В таком случае, вторую пулю — ему. А то он нам тут весь «дом инвалидов» одной левой перещёлкает.

— Разумно, — согласился Трофим. — Но главное всё-таки — Фёдор. И не забывай: целься точно в голову…

— Да помню я, — раздражённо дёрнула плечом Рига. — Достал уже со своей шубой… Ты её что, отмывать потом собрался?

— Да на хрена мне эта шуба? — возмутился Захар Игнатьевич. — Я тебе о другом толкую…

— Всё, — сказала Регина металлическим голосом. — Разговоры потом. Они идут.

Трофим, затаив дыхание, снова выглянул из-за Ригиного плеча.

В центре двора встретились Быня с Туристом с одной стороны и Аскар с Беккером — с другой. На фоне шкафообразного Бека Турист смотрелся скромно, если не сказать позорно. Чувствуя своё неоспоримое превосходство, телохранитель гостя держался раскованно, с некоторой долей вальяжности, как старшеклассник, пришедший «разбираться» в подготовительную группу детского сада.

Временно оставшиеся на заднем плане бойцы с обеих сторон начали настороженно подтягиваться к центру переговоров, при этом приезжие с опаской косились то на палку Гиббона, то на откляченную в сторону руку Грабли, не обходя, впрочем, вниманием и экзотичного Кислого. На Поршня до поры до времени внимания не обращали, пока он не решил изменить такое к себе пренебрежительное обращение в корне.

Богатырское «И-ы-ы-к-к!!» разнёсшееся над двором, стоило не одного седого волоса что той, что другой договаривающейся стороне.

— Дур-р-рак! — сквозь зубы выплюнула вздрогнувшая Регина и едва не нажала на спусковой крючок. — Вот дурак-то! Ну не дурак, а?

— Стрелять надо было, — напомнил тоже заметно струхнувший Трофим. — В такой момент никто бы не удивился, что палить начали!

— Уже поздно, — огрызнулась Рига. — Да я и сама испугалась. Ну надо же, какой кретин! Да не дыши ты мне в ухо, нервирует. Не волнуйся, будет ещё время выстрелить, будет. Они же только-только поздороваться успели.

Но дальше приветствия разговор зашёл не очень далеко: Аскар презрительно сморщился и стал медленно разворачиваться, чтобы уйти.

— Стреляй! — пискнул Захар Игнатьевич. — Стреляй, а то уйдут, поздно будет! Не поверит никто!

В перекрестии прицела, которое Регина уже несколько секунд удерживала точно посередине затылка Фёдора, были отчётливо видны даже отдельные волоски, аккуратно причёсанные Сивцовым перед встречей.

«Ну что ж, прощай», — мысленно произнесла Рига, задержав дыхание и, продолжая удерживать цель в перекрестии, плавно потянула спусковой крючок на себя. Отдача болью толкнулась от плеча в челюсть, но она этого даже не заметила. Регину поразило другое — за десятую долю секунды до выстрела Быня исчез из сектора прицеливания, а пуля полетела во что-то, находившееся дальше её положенной цели. Но как? В этот момент по ушам ударили донёсшиеся со двора выстрелы, и Рига моментально присела, чтобы не «отсвечивать» в окне. Рядом уже сидел быстро бледнеющий Трофим.

— Ты смотрел? — первым делом спросила у него Регина. — Я попала в него?

— В кого? — пробормотал Захар Игнатьевич.

— В Быню! — заорала Рига, перекрывая пистолетную канонаду.

— Его Беккер за полсекунды до тебя расстрелял, — пробормотал Трофим плохо слушающимися губами. — Он прямо перед Быней стоял, понимаешь? Два раза в упор выстрелил. Нет, три. Его почти на метр отбросило…

— Так вот куда он из прицела делся… — удивлённо присвистнула Регина. — А я-то понять не могла…

— Ну и вот, — продолжал тем временем Захар Игнатьевич. — Он упал, а пуля, для его головы предназначенная, в грудь Беку прилетела. Наповал, похоже. Короче, ты Беккера сейчас шлёпнула.

— А дальше?

— Не знаю, больше ничего не видел. Но завертелось, кажется, серьёзно.

— Надо посмотреть, — Регина поднялась, чтобы снова выглянуть в оконце. — А то перебьют наших и уедут, тогда всё псу под хвост…

— Стреляй в каждого, кто к машинам побежит, — загорячился Трофим, выглядывая в окошко вслед за Ригой. — Аскара отпускать живым нельзя…

Концовка фразы застряла у него в горле. То, что Захар Игнатьевич увидел сквозь маленькую импровизированную амбразуру слухового окна, мгновенно разбило все его любовно лелеемые планы на спокойную и обеспеченную старость. На земле лежало полтора десятка тёмных фигур, среди которых особенно выделялась одна, закутанная в пушистую шубу. Непонятно было, кто здесь мёртвый, а кто живой. К лежащим быстро приближались какие-то стремительные люди в серых пятнистых комбинезонах и чёрных масках с прорезями для глаз. Руки «серых комбинезонов» красноречиво ощетинивались короткими автоматами.