Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии - Цуёси Хасэгава

готовы вторгнуться в Хоккайдо. Однако 9 августа Советский Союз еще не начал операцию на Сахалине, не говоря уж о Курилах. Тем не менее Сигэмицу не надо было расписывать Кидо в деталях, каким образом продолжение советской экспансии может поставить под угрозу положение императора [Shigemitsu 1952, 2: 286].

Все, о чем шла речь на заседаниях Высшего военного совета, по идее, должно было держаться в тайне, но как только встреча «Большой шестерки» была окончена, подробности происходившего там стали известны их подчиненным. И те, кто выступал за мир, и те, кто хотел сражаться дальше, поспешили высказать поддержку своим лидерам. Мацумото активно убеждал Того до конца стоять на своем и настаивать на том, чтобы условие было одно. Заместитель начальника Генштаба военно-морского флота вице-адмирал Такидзиро Ониси, инициатор создания отрядов камикадзе, ворвался в Министерство армии и стал умолять Анами не прекращать борьбу за продолжение войны, поскольку он не может доверять собственному министру флота Ёнаю[376]. Радикально настроенные офицеры младшего командного состава в Министерстве армии осудили военное руководство за то, что оно было готово согласиться с требованиями Потсдамской декларации даже с четырьмя условиями [Takeshita 1998: 752][377]. Оба лагеря пытались укрепить позиции своих лидеров перед следующим раундом споров.

Экстренное заседание правительства началось в 14:30, после того как Судзуки вернулся из императорского дворца. Анами заявил, что лучшей гарантией сохранения кокутай будет обеспечение боеспособности вооруженных сил и что капитуляция при одном условии будет равносильна безоговорочной капитуляции, так как она не будет обеспечена поддержкой армии. Логика этого аргумента заключалась в том, что, согласно кокутай, императору принадлежала высшая власть во всех военных вопросах. Министр армии признавал, что после появления атомной бомбы и вступления в войну Советского Союза победа представляется маловероятной, однако у японцев всегда будут шансы на успех, пока они сражаются за честь расы Ямато. Ёнай, промолчавший все заседание Высшего военного совета, возразил Анами. Министр флота заметил, что, помимо атомных бомбардировок и нападения СССР, необходимо учитывать обстановку внутри страны, которая делает продолжение войны невозможным. У Японии нет ни материальных, ни моральных ресурсов, чтобы надеяться на победу. Сложившееся положение требует четких и взвешенных решений, а не витания в облаках. Остается загадкой, почему Ёнай решил поддержать предложение об одном условии на заседании кабинета министров. В отсутствие документальных свидетельств остается предположить, что он изменил свою позицию под сильным давлением со стороны Такаги[378].

Затем Анами поделился последней информацией о наличии у американцев атомных бомб, полученной от одного американского военнопленного – лейтенанта Маркуса Макдилды. В ходе допроса Макдилда якобы признался в том, что следующей целью атомной бомбардировки будет Токио. Далее министр армии заявил, что у Соединенных Штатов может быть на вооружении свыше 100 атомных бомб[379]. Как ни поразительно, эти новости не сильно впечатлили японских министров. Непонятно, почему Анами решил раскрыть эту информацию. Не далее как в то же самое утро он утверждал, что нельзя планировать будущие действия исходя из того, что Япония подвергнется новым бомбардировкам. Теперь же он сообщил другим членам правительства, что враг располагает еще сотней с лишним атомных бомб и следующей целью может стать Токио. И при этом он настаивал на продолжении войны. Слова Анами были полностью лишены логики и только подрывали его авторитет. Каждый из министров высказал свое мнение, однако согласие достигнуто не было. Первое заседание правительства завершилось в 17:30, так и не закончившись утверждением какой-либо резолюции.

После этого совещания Мацумото и Сакомидзу оба сошлись на том, что необходимо инициировать принятие «священного решения». Этой договоренности между двумя политиками суждено было стать движущей силой, которая подтолкнет Японию к признанию капитуляции. Тем временем Судзуки отправился во дворец доложить о том, как прошло заседание правительства. Кидо сообщил премьер-министру, что Хирохито согласился провести императорское совещание. В этот момент Кидо впервые дал Судзуки понять, что император поддерживает предложение о капитуляции при одном условии. Теперь партии мира удалось сформировать мощную коалицию, единственной задачей которой было поднять вопрос о капитуляции на императорском совещании, где «священное решение» императора заткнуло бы рот оппозиции раз и навсегда [Tanaka 1988, 5, II: 485, 491].

Второе заседание правительства началось в 18:30. Того рассказал о дискуссии, имевшей место на встрече «Большой шестерки», сообщив, что голоса членов Высшего военного совета разделились поровну между предложениями о четырех встречных условиях и об одном. Министр иностранных дел сказал, что, по его мнению, нет шансов на то, что союзники согласятся на три дополнительных условия, и сделал акцент на важности сохранения императорского дома. В тот момент Того по-прежнему продолжал трактовать понятие «кокутай» как сохранение императорского дома. Анами возразил ему, заявив, что большинство в Высшем военном совете выступило за предъявление союзникам четырех условий и, если они будут отвергнуты, за продолжение войны. Каждый из министров высказался за или против предложения Того. Только четверо поддержали позицию Анами. В 22:0 °Cудзуки прервал это затянувшееся до бесконечности обсуждение. Поскольку решение правительства должно было быть единогласным, это было равносильно отсутствию какого-либо решения. Премьер-министр объявил, что созовет новое совещание Высшего военного совета и доложит об итогах заседания правительства императору [Shimomura 1948: 121–128; Shimomura 1950: 83–88; Takeshita 1998: 752, 754][380]. Тем самым Судзуки следовал сценарию, о котором они договорились с Кидо.

Хирохито принимает первое «священное решение»

В 22:50 император вновь встретился с Кидо; разговор длился три минуты. Вероятно, они окончательно договорились о том, чтобы провести императорскую конференцию, на которой Хирохито должен был объявить о своем решении. Сразу после этой беседы во дворец в сопровождении министра иностранных дел Того прибыл премьер-министр Судзуки, сообщивший императору об итогах заседаний правительства. Также Судзуки попросил у Хирохито разрешения пригласить на императорское совещание главу Тайного совета Киитиро Хирануму. Если бы правительство приняло условия Потсдамской декларации, это было бы равносильно заключению международного договора, который по закону должен был быть одобрен Тайным советом. Приглашение Хиранумы, по мнению Судзуки, позволило бы правительству уклониться от этой процедуры. Кроме того, Судзуки с Того, вероятно, рассчитывали на то, что Хиранума поддержит идею о завершении войны путем принятия потсдамских требований. Хирохито согласился с этим предложением. После ухода Судзуки и Того у императора с Кидо состоялась еще одна беседа, длившаяся 12 минут. Видимо, Хирохито репетировал свое выступление в конце предстоящего совещания [Kido nikki 1966, 2: 1223].

33. Глава Тайного совета барон Киитиро Хиранума, важный участник императорских совещаний. По его настоянию было изменено встречное условие Японии к