Хозяйка Четырех Стихий - Мария Гинзбург

Волхв Ящера усмехнулся.

– Обычно ответчики, выиграв дело, относятся к судьям совсем по-другому, – заметил Дренадан. – Так и рвутся отблагодарить…

Лакгаэр отрицательно покачал головой.

– В тебе когда-то текла наша кровь, – сказал глава Нолдокора. – Но из-за той крови, что течет в тебе сейчас, я запрещаю тебе ступать на наш берег!

Иван озадаченно перевел взгляд с одного на другого. Волхв очень неприятно улыбнулся.

– Я понял тебя, – сказал Дренадан. – Но если я все же приду? Что тогда со мной будет?

Лакгаэр чуть наклонил голову к плечу и прищурился. Он вспоминал одно старое мандреченское выражение.

– Тогда я покажу тебе дорогу, по которой ты давно должен был пройти, – сказал глава Нолдокора. – Прощай, жрец. До свиданья, князь.

Снизу уже тянулись руки – эльфы хотели помочь спуститься своему предводителю. Но несколько свободных рук, чтобы подхватить спрыгнувшую Ваниэль, в толпе тоже нашлись.

– Чего это Лакгаэр на тебя так взъелся? – спросил князь.

– Что это значит, «покажет дорогу, по которой ты давно должен пройти»? – спросила Светлана.

– Так мы называли показательную казнь в воспитательном лагере во время бунта Детей Волоса, – ответил волхв.

– Ты такой старый? – сказала целительница и тихо ойкнула, смутившись. – Прости, Дренадан…

– Я не женщина, чтобы стесняться своего возраста, – пожал плечами волхв.

– Надо же, сколько лет прошло, – сказал Иван задумчиво. – А они все не могут вам простить.

Дренадан не ответил. Он смотрел вслед эльфам.

Окруженные дружинниками князя, гости двигались в сторону дороги. Чистильщики сбились тесной кучкой у почти прогоревшего Купальца, и ничем не пытались препятствовать исходу своих врагов.

– Кто у них там заводила? – спросил Иван, глядя на Чистильщиков.

– Светозар, – сказал Владислав. – Сын купца первой гильдии Пафнутия Жадного.

– Он мой ровесник, – добавил Митя.

Князь покачал головой.

– Опасный зверь этот Светозар, – сказал Иван.

– Почему? – спросил Митя.

– Он уже умеет проигрывать, – ответил князь.

Россыпь синих искр озарила темноту. Лакгаэр завесил над носовой фигурой последней ладьи, ждавшей эльфов, магический шар. С дороги казалось, что в руках деревянной статуи Ульмо вспыхнул факел.

– Ты солгала, чтобы спасти всех нас? – спросил Марфор.

Дружинник князя Ивана, шедший рядом с ними, сосредоточенно смотрел в сторону леса и даже бровью не повел при этих словах эльфа. Возможно, воин слишком сильно опасался последней безумной попытки Чистильщиков и был весь поглощен наблюдением за подступами к дороге, или действительно не знал эльфийского.

– Не только поэтому, – ответила Ваниэль.

Ульрик покосился на них, потом на дружинника.

– А вы дома не могли бы поговорить? – спросил столяр.

– Ты так его любишь, – задумчиво продолжал Марфор, не обращая внимания на Ульрика. – Но за что? Я его тоже знаю. Он холоден, как черный лед[11], и для достижения своей цели пойдет не то что по головам – а по трупам.

Ваниэль сказала мокрым от слез голосом:

– Он не всегда был таким, поверь мне. Погоня за Эрустимом иссушила его душу… Он всего этого не хотел. Он жил здесь, ждал, и надеялся, что дракон не придет, и он всю жизнь проведет вот так – помощником столяра.

Марфор недоверчиво покачал головой.

– Ваниэль права, – хмуро сказал Ульрик. – Ну подумай сам, Марфор. Ведь если бы он этого хотел, ему достаточно было нанять одну мандреченскую ведьму и спуститься в замок за Эрустимом.

Ваниэль всхлипнула. Марфор обнял ее.

– Не плачь, Ваниэль, – сказал он. – Хорошо, пусть он даже лучший из мужчин – но он не стоит ни такого самопожертвования, ни, тем более, твоих слез…

– Марфор! – закричал Лакгаэр с ладьи. – Ульрик! Ну что такое, вечно вы последние! Сколько можно ждать!

Лакгаэр смотрел, как Шенвэль жадно пьет.

– Да, так все и было, – сказал старый эльф. – Что ты теперь думаешь делать с Эрустимом?

Кубок выскользнул из пальцев Шенвэля и гулко ударился о столешницу. Ножка кубка откололась и покатилась по столу, словно крохотное колесо. По скатерти поползло мокрое пятно. Шенвэль поднял голову и посмотрел на главу Нолдокора. Старый эльф отшатнулся. Лакгаэру доводилось видеть Морул Кера в человеческом облике, и на миг ему показалось, что с другого конца стола на него глянул бывший повелитель Мандры.

Шенвэль прикрыл глаза веками.

– Когда ты догадался, что жезл у меня? – спросил Верховный маг.

– Когда Иван пригласил нас на праздник, – ответил старый эльф.

От намокшей скатерти повалил пар – Шенвэль сушил ее заклинанием.

– Я еще не решил, как поступлю с жезлом, – сказал Верховный маг Фейре, когда пар рассеялся. – Всю жизнь я гонялся за этой проклятой палкой. Я смеялся над законами людей и эльфов, я предавал узы дружбы, я перешагнул через любовь, верность и честь на пути к Эрустиму. И вот он у меня.

Лакгаэр сделал такое движение, будто хотел что-то сказать, но не решился.

– Я знаю, – кивнул Шенвэль в ответ на его невысказанную мысль. – Что цель не оправдывает средства. Но мне это всегда казалось какой-то отвлеченной этической нормой, не имеющей отношения к реальности. И теперь пришла пора расплатиться за все, что я сделал. Как только Эрустим будет уничтожен, Карина уйдет от меня. Но я этого не хочу.

Старый эльф вздрогнул.

– Улетайте в Фейре, – сказал Лакгаэр. – Там вас не достанут ни Чистильщики, ни сам Ящер. Какая разница, откуда править Мандрой? А если верить твоему рассказу, наши страны объединятся прям-таки на днях…

Шенвэль отрицательно покачал головой.

– Ваниэль знала, о чем говорила, но и Марфор был по-своему прав. Я не хочу владеть этим миром, – сказал Верховный маг Фейре. – Никогда не хотел. Я хотел исправить то, что сделали мои родители. Властвовать над миром – это же такая головная боль… Я очень устал от всего этого, Лакгаэр. Я хотел бы вернуться домой, сидеть на балконе вместе с Кариной и смотреть, как вспыхивают в небе цветы звезд. Но мне, видимо, этого не суждено. Да и потом, если Эрустим будет вывезен из Черногории, Ивана казнят. А я устал шагать по трупам тех, кто имел несчастье оказаться на моем пути… Я дождусь Змея Горыныча, и, так или иначе, все будет кончено. Эрустим окажется у Карины; я, перед тем как спуститься в Подземный мир, все-таки постараюсь вытащить из жезла мертвую силу. Так что мы с Кариной останемся здесь. Ты не против?

Лакгаэр сглотнул, провел рукой по лбу.