Игра теней - Тэд Уильямс

Услышав, что одному из мужчин удалось спастись, Бриони затрепетала от надежды. Однако вскоре кто-то указал ей на счастливца — им оказался старый согбенный слуга, чьего имени принцесса не помнила. Старик стоял в стороне от толпы, горестно глядя на дымящиеся останки того, что долгие годы было его домом. Наверное, со стороны и я выгляжу такой же растерянной, одинокой и неприкаянной, подумала Бриони.

Здесь, во дворе сожженного дома, Бриони больше нечего было делать. Среди толпы людей она лишь подвергала себя ненужной опасности, причем опасности смертельной. Люди барона не слишком старались схватить Шасо живым. Вне всякого сомнения, принцессу ожидала столь же печальная участь — ведь она представляла для узурпатора куда более серьезную угрозу, чем старый воин. В том, что ночная трагедия разыгралась по воле Хендона Толли, Бриони не сомневалась. Вряд ли барон Йомер, весьма далекий от политики, послал бы головорезов в дом богатого купца без приказа свыше.

Собрав все свое мужество, Бриони выскользнула со двора и присоединилась к группе людей, шагавших к городским воротам. Принцесса низко опустила голову, стараясь ни на кого не смотреть. Эти меры предосторожности оправдали себя: никто не заговаривал с девушкой и как будто не замечал ее. Через час она уже была за городскими стенами, на узкой дороге, вьющейся между скал. Бриони брела в полном одиночестве; лишь дойдя до полного изнеможения, она сошла с дороги и, укрывшись в густых зарослях, свернулась калачиком на влажных листьях. Она плакала, пока не забылась тревожным сном.

Змеос, брат Хорса, узнал, что отец Зории и его божественные братья восстали против своих родичей. Тогда он собрал войско и стал ждать нападения. Но Зосим Мудрый превратился в скворца, полетел к Перину и сообщил великому богу о коварных замыслах Змеоса, Хорса и Зуриал. Тогда Перин и его братья призвали в свои небесные чертоги богов, которые хранили им верность. Они собрали могущественную рать и двинулись войной на крепость повелителя Луны.

«Начало начал» из Книги Тригона

Феррас Вансен и его спутники были не единственными пленниками длинноголовых. Они обнаружили это после томительно долгого пути через темные лесные заросли, когда добрались наконец до вражеского лагеря. Несмотря на то что Вансен с товарищами убили не менее дюжины собратьев этих существ — особенно отличился в битве Джаир Штормовой Фонарь, — длинноголовые не проявляли к ним особого интереса. Если кому-либо из пленников случалось выйти за проведенную на земле черту, носатые стражники издавали предостерегающие вопли и даже тыкали нарушителя острыми палками; но в остальном узники были предоставлены самим себе.

«Ныне я должен считать Джаира союзником, однако он проявил куда больше враждебности по отношению ко мне и прочим смертным, нежели эти диковинные создания, — рассуждал про себя Вансен. — Зачем они захватили нас в плен, если теперь не обращают на нас внимания?»

Этот вопрос капитан гвардейцев шепотом задал Баррику. Принц безмолвно обратился за разъяснением к Джаиру и передал Вансену ответ воина из страны теней:

«Длинноголовые более напоминают животных, чем людей, и у нас еще будет немало случаев в этом убедиться. Они делают лишь то, к чему их приучили. Если мы раним одного из них или причиним ему какой-нибудь вред, они могут причинить вред нам. Но если мы будем покорны, они просто доставят нас к своему повелителю, как им приказано».

Вансен прекрасно помнил, что повелителем длинноголовых является таинственный Джикуйин, или Джек Чейн, как называл его старый ворон. В нынешних обстоятельствах это странное имя казалось еще более зловещим.

— И как же поступит с нами этот Джек Чейн? — осведомился капитан.

Баррик молчал, прислушиваясь к безмолвной речи безликого воина. Глаза Джаира превратились в красные щелки.

— Он сказал, мы не узнаем этого, пока нас не приведут к Джеку Чейну, — сообщил принц. — Но то, что нас ожидает, вряд ли нас обрадует.

* * *

Лагерь длинноголовых походил на одно из изображений, что встречаются в древних иеросольских храмах, — именно так Вансен представлял себе задворки иного мира или подсобные помещения в чертогах богов. На этих задворках нашлось место самым омерзительным созданиям, каких только может представить себе воображение смертного. Среди пленников попадались и косоглазые гоблины с торчащими изо рта устрашающе острыми зубами, и подобные обезьянам преследователи, и даже крошечные уродливые человечки, напоминавшие наспех сделанных фандерлингов. Особенно отталкивающими казались Вансену твари с человеческими телами и головами животных. Они могли передвигаться и на четырех, и на двух конечностях, обладали способностью петь грустные протяжные песни и при этом заливаться слезами. При заунывных звуках их песен капитана королевских гвардейцев невольно пробирала дрожь; он не мог отделаться от мысли, что всем этим монстрам он и его спутники тоже представляются чудовищами. У одних арестантов были скованы руки и ноги, у других крылья грубо связаны за спиной, у третьих — кожаный мешок на голове.

— Клянусь молотом Перина, такого я еще не видел! — потрясение выдохнул капитан гвардейцев. — Что за ужас здесь творится?

— Жители страны теней, — коротко пояснил Баррик, предварительно обменявшись с Джаиром несколькими безмолвными репликами. — Рабы.

— И кому же служат эти рабы? Джеку Чейну, будь он трижды неладен? Но кто он такой, этот молодчик?

Джаир прекрасно понимал речь Вансена, хотя и не мог общаться с ним напрямую. Он широко раскинул свои длиннопалые руки, показывая, что речь идет о некоем огромном и могущественном существе. Затем уронил руки и покачал головой.

— Джаир говорит, Джек Чейн это бог, — пояснил принц. — Нет, незаконнорожденный сын бога. Божество-бастард. — Баррик пожал плечами. — Не знаю, что он имеет в виду. Я понимаю далеко не все, что он говорит. И вообще, я устал.

Их разместили в центре лагеря, чему Вансен был рад — если в таких обстоятельствах уместно говорить о радости. Вместе с другими пленниками они сгрудились под открытым небом, серым, как мокрый камень. Вансен и Баррик сидели на покрытой влажными листьями земле; они тесно прижимались друг к другу, чтобы согреться и — по крайней мере, этого хотел капитан — ощутить близость другого человеческого существа. Вокруг них сидели, лежали и сновали туда-сюда другие узники, на удивление молчаливые; лишь изредка тишину нарушали лающие звуки чужой речи или блеющий крик. Вансен подумал, что его товарищи по несчастью ведут себя в точности как животные, ожидающие у бойни своего смертного часа.

— Мы должны убежать, ваше высочество, — прошептал он, наклонившись к уху принца. — Как только мы окажемся на свободе, надо отыскать путь в солнечный мир. Если мы надолго застрянем в этом проклятом краю вечных сумерек, в окружении этих жутких тварей, мы скоро лишимся рассудка.

— Может быть, капитан, тебе и в самом деле угрожает эта опасность, — со вздохом изрек Баррик. — А я лишился рассудка давным-давно.