Разбитые маски - Анна Малышева

– Давление скачет, и ноги крутит, – пожаловалась старушка. – Вышивки можешь забрать, мне они не нужны.

– Спасибо, я как-нибудь заеду, – пообещала она.

– Вот славно! – обрадовалась родственница. – Как Витя? Здоров? Почему он всегда бросает трубку, когда я звоню? Ему скучно со мной разговаривать?

Ольга хотела было ответить, что ее супруг не в состоянии ни взять, ни бросить трубку, а разговаривать теперь может разве что с помощью спиритического сеанса… Но ничего не ответила, поскольку старушка поразила ее очередным заключением:

– Голос у него был бодрый.

– Да? – протянула женщина. – Наверное… Может быть, купить вам какие-нибудь лекарства?

– У меня все есть, – порадовала ее та. – Приезжайте ко мне поскорее. А то как бы моль не съела все вышивки. А там есть очень красивые, с анютиными глазками!

Ольга повесила трубку и вздохнула. Она была вовсе не расположена в очередной раз извещать кого-то об обстоятельствах гибели своего мужа. Если престарелой бабушке хочется думать, что тот еще жив, тем лучше. Это она и сообщила Илье. Тот расхохотался:

– Милая дама! Как ее зовут? Антонина Павловна? Знаешь, я бы не прочь к ней заехать.

– Но придется сказать ей, что внук погиб!

– Даже если ты скажешь это сто раз подряд, она тебе не поверит, потому что убеждена в обратном. Старики думают, что смерть приходит только с возрастом. Она приняла бы меня за Витьку? Дамочка совсем выжила из ума. – Он рассмеялся. – Боюсь, что скоро придется устраивать еще одни похороны…

– Куда положить косметику? – вмешалась Таня.

Ольга оглянулась и ахнула: девчонка успела накраситься, но так неопытно и аляповато, что вызывала лишь единственное желание – умыть ее горячей водой с мылом.

– Я тебе покажу косметику, – неожиданно сурово произнес Илья. – А ну, валяй в ванную!

Скорее всего, он имел в виду умывание. Но Таня поняла все по-своему. Ольга убедилась в этом, когда вошла туда и обнаружила, что зеркальные полочки сплошь заставлены краденной у Ирины помадой и флакончиками духов.

* * *

Девушка не знала, что было тому виной – разливное вино, которое они с мужем покупали на рынке, сомнительной чистоты посуда, в которой приходилось готовить обед, или безжалостное южное солнце. Но вот уже второй день она лежала в постели и все, что могла себе позволить, – это стакан теплой воды да таблетку аспирина. Ничего иного желудок просто не принимал.

– Ты поправишься, – уверял ее любящий супруг. – Немножко потерпишь и через неделю снова будешь жариться на пляже!

Катя была настроена куда более пессимистично. Она считала, что если отдых обернулся таким тяжелым испытанием, то самое лучшее вовремя его закончить. Тем более, что они забрались так далеко от дома! А вдруг болезнь окажется серьезней, чем она полагает? Вдруг придется лечь в больницу? И почему муж не согласился с ее предложением? Она с самого начала хотела поселиться в каком-нибудь недорогом пансионате, где, по крайней мере, всегда могла бы получить врачебную помощь. Но он высказался за то, чтобы поехать путешествовать самостоятельно, воспользовавшись услугами частного сектора.

– Я могу здесь подохнуть, и никому не будет до меня дела, – жаловалась она, вертясь на жесткой бугристой постели. Ничего иного хозяйка частного пансиона предоставить не смогла или не захотела.

Супруг тоже впал в депрессию. Он планировал поход в юры, ныряние с аквалангом, дегустацию местных вин, таких дешевых и бархатистых… Вместо этого приходилось нести тоскливую вахту у постели больной жены. Поэтому, когда Катя всерьез стала настаивать на немедленном возвращении в Москву, он даже не сопротивлялся Билет пришлось покупать с огромной переплатой, но стоило им сесть в поезд, как жене стало намного лучше. А поздно вечером, засыпая, она даже проговорила, что назавтра с удовольствием съест помидор. Огромный помидор был куплен и съеден утром на маленькой, залитой солнцем станции. Никакого вреда молодой женщине это не принесло, и к Москве она подъезжала почти здоровой.

* * *

Этот день показался Ирине бесконечным. За окном стемнело, половина часов в доме остановилась – женщине некогда было их завести. Старый телевизор, установленный на подставку взамен украденного, работал вхолостую, без звука. И везде были чужие люди – хозяйка даже не пыталась протестовать, когда те открывали шкафы и обшаривали ящики комода…

– Этих колец и в помине не было, – рыдала женщина. Но на этот раз она осталась в одиночестве. Адвокат после короткого и решительного объяснения покинул ее. – Неужели вы считаете меня такой дурой?

– А вы, видимо, всех подряд считаете дураками, – откровенно подвел итоги следователь. – Ирина Юрьевна, давайте кое о чем договоримся. Если вы скажете правду, это…

– Смягчит мою участь? – Она раздраженно вытерла слезы и ринулась в бой:

– Ничего мне от вас не нужно, я невиновна!

– То же самое повторяли все, кому вы подкидывали улики.

– Я ничего не подкидывала!

– Вот как? Почему же часть украденного оказалась у них, а другая – у вас? И эти книги, и картины? Вы же внесли все это в опись! – Следователь с торжеством демонстрировал обнаруженные в квартире вещи. – Можете это объяснить?

Обыск, в полном понимании этого слова, даже не понадобился. Все лежало практически на виду, стоило открыть дверцу стенного шкафа. Хозяйка только зажимала рот мокрой от слез рукой и причитала, что ничего подобного не ожидала увидеть.

– Это все Танька! – Она опустилась в антикварное, заново обитое кресло и уставилась в потолок. – Это она меня подставила!

– Хватит сваливать вину на дочь!

– Помяните мое слово…

– Ирина Юрьевна, – еще вполне вежливо, но уже очень твердо произнес следователь, – у меня есть все основания полагать, что вам пора собирать необходимые вещи.

Что подействовало – угрозы или постоянный контроль – женщина так и не поняла. Она не верила своим глазам: ремонт, которому не было конца, с которым она смирилась и, можно сказать, сжилась, наконец заканчивался. Мастер пригнал такую огромную бригаду, что время от времени Ольге казалось, будто в квартире находится человек тридцать. На самом деле рабочих было не больше семи, но они трудились так рьяно, что поздно ночью, когда в квартире остались только свои, Ольга изумленно спросила:

– Неужели конец?

– Завтра придут сантехники, но ты права – это почти конец. Нужно затереть швы между плитками, кое-что подкрасить… Они быстро закончат, мы приберемся, и тогда я найду покупателя.

Илья сиял от счастья, потягивал зеленый чай, закусывая любимыми пряниками. Таня примостилась рядом с ним на диване и быстро, по-беличьи, обкусывала по краям овсяное печенье. Только у Ольги не было аппетита, она чувствовала усталость пополам с беспокойством, а такое сочетание слишком изматывает нервы, чтобы думать о еде.