День, который никогда не настанет - Куив Макдоннелл

Она почувствовала, как распухли его пальцы, а одна из костяшек, казалось, была вывернута в противоположную сторону.

— Господи, ты…

Бриджит наклонилась и стала щупать его голову. Банни попытался отстраниться, но она настояла на своем, удержав его лицо.

— Боже милостивый!

Плоть была распухшей и покрытой шишками везде, где ее касалась рука. Нос торчал под тошнотворно неестественным углом. Каждый булькающий вздох Банни, казалось, давался ему с большим трудом.

— Я плохо выгляжу. Я не ждал гостей.

Бриджит уперлась в стену рукой и осторожно опустилась на пол рядом с Банни. Затем прижала рукав к носу, чтобы хотя бы временно остановить кровотечение.

— Почему… — Она не знала, как дальше сформулировать вопрос.

Между ними повисла пауза.

— Большой парень приходит, кажется, раз в два дня. И мы ведем с ним наши маленькие беседы.

— О чем он спрашивает?

— Это образно, Конрой. Он ничего не говорит. Просто избивает как ненормальный.

Бриджит почувствовала наворачивающиеся на глаза слезы, но изо всех сил постаралась не выдать их голосом:

— Настолько все плохо?

— Скажем так: я умру счастливым, если выиграю пару минут на то, чтобы придавить его цепью к стене. Если он… — Банни помедлил. — Прежде чем ты… это важно, Конрой!.. Если он вернется, позволь мне… Я поговорю… Я сделаю сам. Так будет лучше. Ты не подходи, пусть я…

Бриджит не знала, что ответить. Поэтому наклонилась и просто поцеловала его в лоб.

— Ты хороший человек.

— Не подкатывай, Конрой. Я слишком для тебя хорош.

Бриджит улыбнулась и потерла себе глаза.

— Как ты меня нашла? — спросил Банни.

— Через твою «финтифлюшку».

— О, ясно. Я даже не понял, что произошло. Меня ударили исподтишка. Я даже не уверен, в какой момент…

— Ты случайно не из паба «О’Хэйган» выходил?

— Ну да… — Банни, кажется, смутился. — А потом очнулся в багажнике машины. У меня не было телефона, но остался трекер. Значит ли это, что ты уже знаешь о Поли?

Бриджит откинулась назад, мягко стукнувшись головой о стену.

— О том, что он не лживый блядун, а я вела себя как дура, считая его таковым?

— Не вини себя, ты не могла знать.

— А ты понял… — сказала Бриджит.

— Всего лишь счастливая догадка. Мне было легче разглядеть лес за деревьями, чем тебе… или ему.

— Спасибо, — тихо ответила она.

— Да брось. Это меньшее, что я мог сделать. Он хороший парень.

— Так и есть.

Бриджит нащупала в темноте руку Банни. И бережно ее потерла. Его пальцы казались твердыми, кожа треснула и истерлась.

— Прости, — сказала Бриджит.

— За что тебе извиняться?

— Прости, что я не… Прости, что так долго тебя искала. Если бы я только могла…

— Блин, не будь идиоткой, Конрой. Кстати, каковы у нас шансы, что появится кавалерия?

— Их нет. Вряд ли кто-то знает, где я. Хотя, с другой стороны, тебя разыскивает почти вся страна.

— Но нашла ты. Литрим может тобой гордиться. И раз уж у тебя получилось, ты не могла бы подсказать — ради всего святого! — что я вообще тут делаю?

— А ты не знаешь? Я думала… Кажется, главный здесь — Паскаль Мэлони.

На мгновение воцарилась тишина, нарушаемая лишь затрудненным дыханием Банни.

— Паскаль, бля, Мэлони?

Банни вдруг начал смеяться. Словно внезапно сошел с ума.

— Что такое?

— Я… сижу здесь, пытаюсь понять, что, черт возьми, происходит, а ты говоришь, что это он? Он?! Этот мелкий задрот? Да я о нем ни разу не вспомнил за эти… шестнадцать лет? Я его забыл давно. Я думал…

— Значит, вы знакомы?

— Ну, у нас случилась небольшая размолвка в… когда же это было? В двухтысячном, кажется. Он рассматривал наш клуб Святого Иуды как заманчивое место для развертывания строительства. Я с этим не согласился.

— А теперь, значит… он пошел на все эти ужасы ради того, чтобы отомстить тебе? Чтобы выставить тебя убийцей и кровавым террористом? Из-за какого-то древнего спора о планировании застройки? Ты издеваешься?

На мгновение воцарилась тишина.

— Конрой, о чем ты, черт возьми, говоришь?

— Ах да… ты же не знаешь.

— Ага, немного отстал от жизни, пока изображал тут Терри Уэйта[90].

— Извини.

Бриджит как могла ввела Банни в курс дел. Он слушал в основном молча, пока речь не зашла о звонках отцу Фрэнксу.

— Я не разговаривал с падре шестнадцать лет. Он был связан с той… ну, историей с застройкой.

— Он сказал то же самое — в смысле, что не разговаривал с тобой. Какое он имеет отношение к тем делам?

— Давай не будем вдаваться в подробности. Должно быть, Мэлони нашел способ подделать наши телефонные счета, а потом поймал на удочку Гарди, придумав всю эту хрень про «Пуку». Наверное, он… задумал истребить своих врагов или типа того. А потом повесить на меня убийство Крейга Блейка, Джерома Хартигана…

— И, кажется, их адвоката.

— Блин, мертвый адвокат, — проговорил Банни. — Вот это трагедия!

— А еще Джона Бэйлора.

— Старого Белоснежку? Он тоже умер?

— Ага.

— Это объясняет, почему Мэлони протянул ниточку к Фрэнксу. Хотя тот может заявить Гарди, что информация об этих звонках — чушь собачья, так что…

— О, — сказала Бриджит, — я… не все тебе успела рассказать. Сегодня полиция штурмовала «Ковчег». Фрэнкс… Мне очень жаль, но он умер.

— Его застрелили?

— Не знаю… последнее, что говорили по радио — это был несчастный случай. Все немного запуталось — из-за бунта и всякого такого.

— Блядь, там бунт?

Голос Банни эхом отразился от стен.

— Ага, хмм… думаю, когда пошли новости о Фрэнксе, люди… ну, ты понимаешь…

— Господи, — пробормотал Банни, — стоит отойти от дел на пять минут, и уже вся страна катится в жопу.

Наступила пауза, после которой Банни заговорил так тихо, что его едва было слышно: