Постучи в мою дверь - Маша Моран

— Предоставь все проблемы решать мне. Это не твоя забота.

Олеся до боли закусила губу. Может, хоть это ее немного отрезвит и вернет рассудок. Мужчины ее мира поступали не так. Совсем не так. Они ждали, что женщины сами разберутся со всем, а потом еще и будут их ублажать.

Габор был совершенно другим. И ей никогда к этому не привыкнуть.

Его взгляд стал темнее, сосредоточившись на ее губах. Едва ли не до крови Олеся вонзила зубы в мягкую плоть.

Габор покачал головой:

— Не порть свои губы.

Он наклонился и медленно лизнул набухшую от боли губу. Олеся тут же тяжело выдохнула. Не контролируя себя, подалась ему навстречу, задевая рукой длинную еловую лапу, тянущуюся к ней.

Раздался тихий свист, рассекаемого воздуха. Мелькнуло алое грязное пятно, и за спиной Габора повисло нечто жуткое. Призрак, дух, демон. Олеся не знала…

Она вскрикнула, безуспешно пытаясь протолкнуть застрявший в горле ком. Потянула Габора на себя, в сторону. Пустые глазницы злобно следили за ней. Перед глазами от ужаса все поплыло.

Она старалась оттянуть Габора от зависшего в воздухе монстра, но он не сдвигаемой скалой стоял между ней и призраком. Мелькнул мутный блик, и Олеся только сейчас поняла, что в его руке зажата сабля с длинным изогнутым лезвием.

От вида оружия стало только хуже. Это делало опасность реальной.

Габор закрыл ее своим телом, загораживая жуткое существо. Олеся опасливо выглянула из-за его плеча, но в этот самый момент он взмахнул саблей, разрубая воздух. Поверженный враг упал в снег.

Едва шевеля вмиг замершими губами, Олеся пискнула:

— О-он у-умер?

Габор повернулся к ней. Его лицо было непроницаемо. Он наклонился и поднял со снега веревку, на которой болталось… Олеся быстро зажала рот рукой.

Сквозь пальцы тихо спросила:

— Что это?

Голос Габора остался невозмутим:

— Страшилище.

Олеся шагнула ближе:

— Это же… оно… не живое?

— Нет, конечно.

Габор пошел к ели, из-за которой эта жуть выпрыгнула, но Олеся вцепилась в его плечо, останавливая:

— Постой. Я хочу рассмотреть… Что это?

На почерневшей от времени длинной и толстой веревке висело… Олеся даже не знала, как назвать это. Кажется, лошадиный череп, на котором кто-то вырезал странные и пугающие символы. Сверху торчали две толстых ветки — что-то вроде рогов. Снизу непостижимым образом крепилось…. Ну, это напоминало платье. Влажная и потемневшая от снега ткань с некогда красивым узором по подолу. Из рукавов выглядывали скукоженные птичьи лапки с острыми коготками.

— Кто это… его… сделал? — Олеся несмело коснулась пальцем грязной ткани.

Габор раздраженно махнул головой и отвернулся. Потянулся к ветке, которую Олеся так неосторожно задела, обвязал вокруг нее веревку и затолкал существо в самую глубь. Снаружи остался торчать только обтрепанный подол.

Увидь она подобное в своем мире, решила бы, что натолкнулась на каких-нибудь чокнутых сатанистов. Но здесь все имело свой смысл.

— Для чего это… Страшилище?

Габор развернулся к ней и с каменным выражением лица вложил саблю обратно в ножны.

— Пугать.

— Крампуса?

Он обхватил ее за талию и легко поднял вверх, усаживая в седло. Не смотря на пережитый страх и все еще гулко бьющееся сердце, она снова поразилась его силе и мощи.

— Нет, людей. — Габор вскочил в седло позади нее и снова прижался.

Олеся ненавидела себя за радость, которую ощутила, почувствовав за спиной его крепкую грудь. Ей все время хотелось прикасаться к нему. Трогать. Осязать. Как будто так она могла убедиться, что он настоящий, а не плод ее воображения. Мысли таяли от жара его дыхания и растекались ручейками. Напряжение после пережитого страха начало немного отпускать, и сосредоточиться от этого казалось все сложнее.

— Зачем пугать людей? Они и так в ужасе от всего происходящего.

— Это предупреждение для тех, кто зайдет в лес.

— Расскажи мне.

— Обязанность любого господаря — следить за благополучием своего народа. Справиться с демоном могут только обученные воины. Все ими быть не могут. Нужны ремесленники, крестьяне, обычные горожане. Всех их я должен защитить. Это обязанность любого господаря Бергандии. Есть то, что сделать могу только я.

Габор на несколько секунд замолчал. Олеся слышала, как тяжело ему говорить так много. Он с трудом подбирал слова и выцеживал их из себя через силу. Словно каждое из них давалось ему с невероятным трудом.

И все же это была не единственная причина. Он говорил, как будто с осторожностью… Тщательно обдумывая то, что хочет сказать. Олеся чувствовала, что есть целое множество тайн, которые он от нее скрывает. Но как их раскрыть? Как убедить его довериться?

Ведь если он скажет… тогда они точно будут связаны. Олеся знала, что это эгоистично, что это желание пришить его к себе общим секретом. Но иначе она не могла. Она хотела этого мужчину, чувствовала, что только с ним может быть счастлива.

Если только не будет темной пропасти лжи и тайн между ними. И этой неведомой принцессы.

Голос Габора мягким бархатом прошелся по коже:

— В большинстве своем крестьяне малограмотны и суеверны. Их очень легко напугать. Они стараются не заходить далеко в лес и с детства предостерегают от этого детей. Но всегда находится тот, кто считает, что может одолеть демона или даже самого Крампуса. А кто-то жаждет заключить с ними сделку. Первые господари Бергандии придумали, как с этим бороться. Во всех больших лесах есть Страшилища. Их вешают на границе, за которую лучше не выходить. Это как предупреждение, что идти дальше значит кликать беду.

Олеся немного обернулась. Его губы мазнули по уху, колючая щетина слегка царапнула кожу щеки. Так тяжело сосредоточиться, когда даже нечаянное касание заставляет дрожать, а чувства мечутся, как оголтелые, от ненависти до желания.

— Значит… их делают люди? Но как они могут помешать?

— Их делает сам господарь и его воины. Прячут в лесу, развешивая на деревьях так, чтобы казалось, будто из чащи кто-то следит за глупцом, который осмелился сюда прийти. Волей-не волей все, кто решается пройти дальше, задевают ветки. Тогда Страшилища… «выскакивают» на них. Мало кто будет разбираться, из чего они сделаны. Чаще всего это работает.

— О-о-о… — Олеся переваривала услышанное. — Значит, крестьяне понятия не имеют, что их тут ждет? Видят Страшилищ, пугаются и убегают?

— Да. Это спасает их жизни.

— Но разве еще никто не раскрыл этот секрет и не понял, что это просто обманки?

— Ты все никак не поймешь, Олеся… — Нарочно или просто задумавшись, Габор погладил ее по животу. Каждым движением он распалял ее все больше, внося сумятицу в душу. — Те, кто зашел в лес дальше Страшилищ, не возвращаются. Они либо погибают от когтей и зубов демонов, либо становятся их слугами. Секрет Страшилищ никогда не будет раскрыт, потому что его некому раскрыть.