Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами - Шонесси Бишоп-Столл

Скрытный, таинственный характер Натта вкупе с долгими и нелепыми попытками человечества решить проблему похмелья создают безграничные возможности для неверного толкования его слов. Уже много лет в газетах сообщают следующие новости от доктора Натта: он создает один препарат для опьянения, другой для отрезвления, и всё – конец похмелью.

Доктор Натт говорит, что пресса ничего не поняла. На самом деле никакой существенной связи между этими двумя научными открытиями нет. «Разве что, – сообщает он с легкой ухмылкой, – оба гениальны». Я почему-то склонен ему поверить.

Один препарат он назвал Chaperone («Компаньон»), другой Alcosynth, оба призваны сделать пьянство более безопасным занятием, но каждый по-своему.

«Важно понять, – говорит Натт, – что токсичность алкоголя не линейна. Если вы пьете три алкогольных напитка в день, шансы умереть от нарушений, связанных с алкоголем, увеличиваются в пять раз, но если вы пьете шесть напитков в день, опасность увеличивается в двадцать раз. Конечно, мы призываем не пить более трех напитков в день». Суть препарата Chaperone в том, что после трех напитков вам будет казаться, что вы выпили шесть, – фактическое количество алкоголя, которое требуется для привычного состояния опьянения, снижается, как и токсичность. «Физические ощущения от алкоголя сильно не изменятся, но удовольствия и удовлетворения вы получите больше. И вам не так сильно захочется добавить».

Поможет ли такой подход запойным алкоголикам с оральной фиксацией – большой вопрос, но здесь как раз вступает Alcosynth.

«Это действительно прорывная штука. Chaperone не такой радикальный, а вот Alcosynth – это да». По мнению Натта, главная проблема выпивки помимо ее токсичности в том, что у нее нет пика эффективности: чем больше пьешь, тем сильней эффект, и если не остановиться, она тебя прикончит. Люди то и дело напиваются до смерти. Задача Alcosynth – заменить алкоголь препаратом, у которого есть пик эффективности. Такие вещества называются частичными агонистами.

«Это хорошие вещества, поскольку они тебя не прибьют. Например, так действует морфин – синтетический аналог героина. Есть аналог и у никотина, хотя не такой известный. Alcosynth наращивает эффект опьянения с первыми несколькими дозами, потом он выходит на плато, вам очень приятно, но лучше уже не будет. Вы не можете нагрузиться настолько, чтобы упасть, стать агрессивным или ничего не помнить, вас не будет рвать и так далее. И похмелья от него тоже не будет».

Это, конечно, слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Поверьте, сделать его было совсем не просто, – говорит Натт. – Алкоголь, пожалуй, самый сложный и неоднородный наркотик в природе. Он воздействует на разные рецепторы при разных дозах. Небольшая доза алкоголя влияет на гамма-рецепторы, иногда на дофаминовые. Увеличьте дозу, и начнется выработка серотонина и глутамата. Так что для имитации алкоголя требуется вещество с очень сложным составом.

– И вы его нашли?

– Мы нашли много, – отвечает Натт и подмигивает.

Я прочел, что Alcosynth – это производное соединение бензодиазепина. На самом деле так написано в трех последних статьях. Но Натт все отрицает: «Производное бензодиазепина? Формулу я вам не открою. Но бензодиазепин тут вообще ни при чем».

Мне немного жаль, но его презрение на меня не действует. Когда я это говорю, доктор немного смягчается и выдает пару козырей. «Ладно, – вздыхает Натт. – Речь идет о позитивном аллостерическом модуляторе ГАМК-рецептора. Есть и другие идеи, конечно. Но все я вам не скажу. Возможно, это не финальный вариант, сейчас мы над ним работаем».

– И много вам осталось?

– Примерно миллион долларов.

– А, точно! И у меня его нет…

Но еще кое-что из сказанного Наттом засело у меня в голове. «Глутамат, – говорю я, – вы знакомы с термином „отскок глутамата“?»

Я впервые столкнулся с этим определением в самом начале своего исследования. А сейчас, в его конце, мне кажется, что именно им объясняются оставшиеся вторичные симптомы, с которыми пока не справляется мое лекарство: плохой сон, тревога и утомление. Но теперь я уже не могу вспомнить, где мне попадался этот термин.

«Отскок глутамата относится скорее к тяжелому хроническому алкоголизму, – говорит доктор Натт. – Однако процесс этот начинается именно после третьего напитка. Именно тогда алкоголь начинает блокировать глутаматные рецепторы. Глутамат помогает вам получать энергию – и вашему телу не нравится, когда в нем что-то блокируется, так что при затяжном алкоголизме количество этих рецепторов начинает увеличиваться, чтобы вернуть баланс. Но если вы вдруг внезапно перестали пить, у вас окажется много лишнего глутамата – он будет вызывать гиперактивность, нервозность, тревогу… это и есть часть острого абстинентного синдрома. Не уверен, что это имеет отношение к вашему обычному похмелью».

Я-то, может, уже и столкнулся с проблемой отскока глутамата, но обычного потребителя алкоголя это не касается – во всяком случае, плохой сон и усталость с ним не связаны.

– То, что вас интересует… давайте назовем это отскоком ГАМК-рецепторов, – говорит Натт, будто мы с ним вместе сидим и изобретаем новые термины. – Алкоголь – это седативное вещество, от него клонит в сон. А если принять побольше, вы можете заснуть очень глубоко. Когда алкоголь выводится из организма, ГАМК-эффект тоже ослабевает. Внезапно вы просыпаетесь в шесть утра и не можете уснуть – мозг гиперактивен, включается режим компенсации.

– А вы знаете, как это исправить?

– Может, пить чуть меньше? – отвечает Натт с вызовом.

– Или, если вы поторопитесь, я мог бы заменить алкоголь вашим Alcosynth.

– Это могло бы помочь.

– А ощущения действительно те же? – говорю я, указывая пальцем в экран. – Такое же ощущение опьянения?

Доктор Натт кивает.

– Абсолютно. То есть, конечно, мы не проводили исследования, позволяющие установить идентичность ощущения по отношению к алкоголю в процентах. Но эффект действительно такой же. Можете не переживать. Ощущение настолько схожее, что большинство людей не почувствует разницы. Ну разве только самые продвинутые выпивохи.

Не уверен, что вполне понимаю значение этих слов. Не просто знаток скотча, шампанского или пильзнера, а именно разнообразных ощущений при опьянении? В таком случае я могу сойти за продвинутого.

«Возможно, я вам все-таки пригожусь», – говорю я доктору Натту.

После Потопа (проклятье лекарства)

В Новом Орлеане напиваешься как в молодости. Прямо как я люблю. Как и должно быть. Ты крутой, вокруг приключения, с тобой может случиться все что угодно – алкогольные напитки будто смешаны из амбивалентных молекул, сложных соединений, магических снадобий. Вокруг сверкающая блюзовая небывальщина с тысячей шейкеров, превосходно смешанных коктейлей, с фонтанами абсента, пирамидами бокалов шампанского, ураганами внутри светящихся миксеров, плюс полная музыки ночь.

Просыпаться в Новом Орлеане тоже приятно – утро здесь не такое враждебное и опустошенное, скорее громкое и расслабленное. Когда бредешь по