Последняя Цивилизация - Анастасия Рябова

-- Сладкая, что-то мне подсказывает, что это не слезы радости, -- чуть холодно заметил он. Я вскинула бровь.

Да какое ему дело до моих чувств?! И все же промолчала, закусив щеку. Я же должна показаться милой, смиренной...

-- Не стоит грустить. Тебе же было хорошо. Твое тело, как инструмент, в умелых руках оно поет, а может стонать от боли... – с намеком произнес Йоширо и больно выкрутил сосок, так, что я не смогла сдержать вскрика.

Ох, как же мне хотелось двинуть ему прямо в глаз, или нос, чтобы испортить его красивую мордашку. Чтобы хоть чуть-чуть привести ее в соответствии с душой. Но нужно молчать. Забыть о гордости и терпеть. Неприятно, когда тебе напрямую говорят, что использовали. С другой стороны его слова будто снимали хотя бы часть вины за произошедшее.

-- Инстинкты есть инстинкты. Я красивый, здоровый, сильный и привлекательный. Я могу защитить и обеспечить твое потомство, так что это естественно, что тебя возбуждают мои прикосновения. Это природа человека. Однако я хочу видеть на твоем лице улыбку... Так что смирись. Чем скорее это произойдёт, тем легче будет всем. С завтрашнего дня начнешь учиться.

Йоширо больше ничего не стал говорить, просто резко поднялся с кровати и скрылся за дверью, оставив после себя лишь едва уловимый аромат.

Так потекли дни, сливаясь в бесконечный поток однообразных будней. Я с каждым днем становилась все противней самой себе. Ненависть к тому, что я делала, все больше разрасталась. Надежда на благополучный исход, на то, что мне все-таки удастся уговорить императора, становилась все призрачней. Иногда мне казалось, что я уже привыкла к этой жизни, действительно смирилась, а не притворяюсь, выжидая удобного случая.

Я усердно училась, получая обширные знания от назначенных мне императором репетиров, гуляла в саду, наслаждаясь красотой, в то время как внутри все сжималось в тугой комок боли. Я предавала семью и можно сказать наслаждалась тихой размеренной жизнью, делила постель с убийцей.

Йоширо будто помешался. Каждую ночь я проводила в его спальне. Казалось, ему не нужна ни одна из его многочисленных наложниц, томно вздыхающих о нем. Он даже вопреки своим словам называл меня по имени, словно признавая за мной это право. А может просто боялся, что если отберет у меня все, то сломает. Но я не сдавалась, каждый день, отвоевывая себе чуть больше свободы.

И при удобном случае начинала такой разговор, не редко заканчивавшейся скандалом, борьбой и постелью. Впрочем, у Йоширо всегда все заканчивалось постелью. А порой и начиналось именно с нее.

Сегодня спустя две недели пребывания во дворце я чувствовала себя более уверенной и потому снова начала важный для меня разговор:

Йоширо вообще редко кричал. В моменты гнева или ярости, он всегда прятался за маской холодного безразличия и невозмутимого спокойствия. Что делало его еще более непредсказуемым и опасным. Но вот чего я перестала бояться так это смерти. Просто отчего-то в душе поселилась уверенность – Йоширо не убьет меня. Да, в конце концов, лучше сдохнуть, чем мучиться от угрызений совести.

-- Ты не понимаешь, без вашей провизии и лекарств многие умрут! Они боялись, что твои люди убьют их из-за ценной территории.

-- И правильно, на этом месте я хочу построить еще один город. Население растет, нам нужно расширяться. А там плодородная, чистая земля.

-- Пожалуйста, казни старейшин, меня... Тех, кто непосредственно причастен к грабежам и налетам! Но пожалей остальных! -- не унималась я. – У нас полно сильных мужчин, женщин, способных хорошо работать и дать здоровое потомство.

Йоширо задумался и протянул:

-- Я не могу сделать их полноценными гражданами нашего идеального общества. К тому же вы все сознательно шла на убийство, и население поддерживало вас.

-- Но и вы, вы тоже убивали наших людей. Это несправедливо обвинять во всем только моих соплеменников. И почему ты не сможешь сделать их полноценными гражданами?

-- О Великое Святое Небо, дай мне сил! Потому что они грешники, и пока они не примут истинную веру и бога, они подлежат казни, женщина. – спокойно ответил Йоширо. И от него буквально несло арктическим холодом.

-- Какая вера? О чем ты?

-- Роза, ты еще дойдешь до этого пункта с учителями. А пока не забивай свою прелестную головку ненужными мыслями.

-- Хорошо. Но ты, же император, ты можешь сделать исключение!

-- Нет! Все отстань женщина, знай свое место! – я закусила губу от разочарования. У меня почти получилось уговорить его. Нужно лишь привести более весомые аргументы.

-- Не можешь сделать их сделать гражданами, ну и не надо. Просто оставь их в покое. Позволь выкупать у тебя лекарства продуктами: зерном шерсть...

Йоширо резко развернулся, и я увидела его лицо, искаженное от гнева.

-- А я вот не понимаю, почему ты о них так заботишься? Что тебя там держит: жених, семья? Ты же не сможешь туда вернуться, тебя там ждет смерть. Или я не прав?! Не проще ли принять их смерть как естественный отбор. – Йоширо криво и задиристо улыбнулся.

Мой рот приоткрылся от чудовищного предложения.

-- А ты бы смог жить, зная, что стал причиной смерти своей семьи?

-- Я убил своего отца, -- с легкой иронией произнес Йоширо, -- И, как видишь, кошмарами не страдаю. Но ты не я! У меня ведь нет совести и жалости.

Я сглотнула подступивший к горлу ком. Убил собственного отца?! Да как же такое возможно.

Император прошел к столу. Плеснул в бокал воды и сделал несколько глотков.

-- Для того чтобы править они не нужны Роза, -- он задумчиво поднял бокал и посмотрел на меня сквозь стекло. – Они делают человека слабым, как того неудачника, что подарил тебе кулон, который ты никогда не снимаешь...

Я машинально приложила руку к груди. Откуда он знает?!

-- И если бы тот человек не был бы таким «правильным», то ты бы лежала его в постели, а не стояла бы здесь передо мной.

-- С чего ты взял, что это подарок мужчины?! – горячо воскликнула в ответ. Щеки запылали от румянца и смущения.

-- Просто догадался, -- пояснил Йоширо.

А затем подошел целомудренно поцеловал меня в лоб, притянул к себе и сжал в объятьях, так сильно, словно боялся, что сбегу, ну или раздавить хотел... А затем резко сорвал кулон.

-- Не хочу, чтобы ты принимала и хранила подарки от других мужчин.

Хотелось крикнуть, что я не его собственность и могу решить сама, что мне принимать, а что нет. Но это ведь неправда... Я собственность императора, хотя бы на время. Поэтому я должна смириться, терпеть, молчать и улыбаться... Я должна ради брата, ради Кати, ради Ника. Ради всех них.

Внутри что-то больно сжималось, но я улыбнулась и обняла стоявшего передо мной мужчину в ответ. Потерлась о его грудь, представляя, что мы могли повстречаться совсем в ином мире, и между нами не лежит пропасть заполненная кровью.