Тихоня с искорками в глазах - Раиса Борисовна Николаева

меняя ее свойства, то есть они могут изменять свойства материальных предметов, не используя никаких приспособлений, только с помощью своих сил. Понимаю, это звучит невероятно и в это трудно поверить, но тем не менее это так. Эту энергию они могут накапливать с помощью кристаллом, таким образом не только увеличивая свои силы, но также давая возможность пользоваться этой энергией тем особам, которые не наделены способностью управления этой энергией. Я сам пользовался этими кристаллами или как их называют артефактами и даже несколько из них смог перенести в наш мир. Он показал небольшой предмет, поместил его внутрь прибора, фиксирующего любые излучения, продемонстрировав, что прибор ничего не чувствует. Потом он нажал на небольшое углубление — и исчез. Его исчезновение длилось всего несколько секунд, но даже этот краткий момент стал настоящей научной бомбой. Что творилось, когда этому «Ходящему по Мирам» наконец-то поверили! Как тщательно и дотошно изучали предметы, которые он смог принести из того Мира! Ученые категорически отказались считать их магическими артефактами, осторожно охарактеризовав их как «приборы работающие на основе неизвестной энергии-Х». И снова, появилась крошечная надежда, что теперь, возможно, найдется хоть какое-то решение. Надежда оказалась призрачной, поскольку, как только кристаллы разрядились эти артефакты стали просто интересными сувенирами. И вот тогда-то и появилась мысль каким-нибудь образом перенести представителя того удивительного Мира в этот. Элида, ка «Ходящая по Мирам» была единственной, кого было возможно перенести, но самым главным было то, что она могла управлять этой таинственной энергией.

…Когда Элида добралась до этой части воспоминаний Хары, то ощутила… волну гнева. Она уже поняла, что в Мир отца ее перетащили насильно, поняла, что Полина не умирала. Элида ощутила гнев, раздражение и испуг. Она неожиданно поняла, что возможно уже навсегда останется в этом Мире! В Мире, который стоит на грани гибели. Мира, который скоро исчезнет… и она вместе с ним. На нее нахлынула волна ужаса, только Элида испугалась не смерти, а того, что больше никогда не увидит своего мужа. Эта мысль так завладела ее сознанием, что дальше она слушала воспоминания Хары, что называется «в пол уха». Она видела, какую подготовку провели ученые, готовясь к ее переносу. Видела сколько сил и ресурсов было потрачено, для создание огромного устройства, что многократно увеличила силы отца и других «Ходящих», которые помогали ему, но все увиденное не порадовало и не восхитило Элиду. Ощущение, что ею манипулируют, и поступают как им вздумается, игнорируя ее желания, возмутило ее, а от одной мысли, что это навсегда, она просто пришла в неистовство. Теперь она с нетерпением ожидала прихода отца, чтобы высказать ему все, что она думает и о нем, и о том, что он с ей сделал. Эта возможность представилась через несколько часов.

В комнату к Элиде зашло несколько «человек» (так она мысленно решила их называть, поскольку говорить об отце и его соотечественниках «существа» у нее просто не поворачивался язык. За часы, проведенные в ожидании прихода отца Элида несколько поостыла, здравый напомнил ей, что уже ничего нельзя изменить, поэтому глупо кричать что-то доказывая, глупо упрекать и обижаться, сделанного не изменить, но все равно первыми словами Элиды были слова обиды и упрека.

— Отец (она не знала, как по-другому обращаться к тому, кто столько помогал ей, столько советовал и поддерживал), вы переместили меня в ваш Мир не интересуясь хочу я этого или нет. Я не знаю, чего вы от меня ждете, не представляю какую помощь я вам, могу оказать, но то, что вы сделали это без моего желания, против моей воли — это… это недопустимо! Ты не должен был так поступить. Ты должен был сначала спросить меня! И что вот теперь делать? — Элида не хотела плакать, но слезы помимо ее воли хлынули из ее странных треугольных глаз.

Элида, — мягко сказал отец, — разумеется, когда мы обсуждали на Совете возможности твоего переноса в наш Мир, встал вопрос об этичности того, что мы собирались делать. Аргументов, повлиявших на положительное решение этого вопроса, было несколько. Во-первых, я не мог с тобой связаться, хотя пробовал это сделать несколько раз. Во-вторых, даже если так случится, что наша планета погибнет и ты погибнешь вместе со всеми нами, то у тебя в запасе остается еще две жизни, и значит, в случае своей смерти, ты окажешься в том Мире, где родилась…

— Не окажусь! — с горечью перебила его Элида. — Не окажусь, — с тихой тоской повторила она еще раз. — В том-то и дело, что у меня нет в запасе этих двух жизней! Рэннет рассказал мне, что, оказывается, я в первый раз умирала в возрасте трех лет. Я утонула, а когда меня достали из воды, и я очнулась, то в моей руке был предмет, не принадлежащий моему Миру. И я некоторое время произносила странные слова не неизвестном языке. Так что эта жизнь — последняя, и когда я умру, то умру окончательно… и не смогу помочь Энгору! — с ужасом закричала она. — Я не смогу ему помочь, и он со своими людьми умрет страшной смертью от жажды и голода! Я не согласна! Ты слышишь отец я не согласна менять жизнь моего мужа на чужие жизни, сколько бы их не было! — уже в истерике кричала она.

— Я не знал. Я не знал об этой смерти и думал, что у тебя в запасе еще есть жизни. Мне надо подумать, — не сказав больше ни слова отец вышел из комнаты, следом за ним вышли и остальные. Элиде ни чуточки не было стыдно ни за свои слезы, ни за свою истерику. Мир отца и люди, что его населяли, были настолько непохожи на тех людей, что она привыкла видеть, что она ощущала их совсем чужими.

Она подошла к окну и прислонилась щекой к стеклу, неожиданно вспомнилось, как Полина вот также стояла у окна и смотрела на своего любимого. В душе Элиды родилась такая… зависть? Да, именно зависть к этой девушке, которая так любила и не боялась ничего…

— Я тоже так хочу! — громко в пустоту сказала Элида. — Пусть Энгор не любит меня, но я хочу иметь возможность видеть его, хоть издали, хоть украдкой, хоть вот так через стекло. Я не смогу жить с мыслью, что больше не увижу его никогда! Я просто не смогу с этим жить! — Она выдохнула. Ей стало легче. Прокричав в пустоту то,