Шаг до любви - Ника Верон

Если только не произошло чего-то, что, по каким-то причинам, упустил. В последние недели стал замечать за собой некоторую рассеянность. И причину знал отлично: человек, который вот уже две недели, как не брал трубку. Не припоминал он, чтобы в прежние времена Константинов-старший столь длительное время принципиально игнорировал его. А в том, что отец просто тихо мстит, сомнений не было. И от этого на душе становилось гадко. Понимал он отчасти отца. Но только — отчасти…

— Простите, но сказали, вы в кардиологии… — протянула медленно, определенно уже сомневаясь в полученной информации, сотрудница.

— Лариса Андреевна, я хирург, а не кардиолог, — обронил он, с усмешкой добавив, — Да и в качестве пациента в кардиологии мне пока, слава Богу, делать нечего, сердце — как часы.

— Значит — однофамилец, — обронила женщина, собирая разложенные на стойке документы.

— Значит, одно… — уже заговорив, Димка, смолкнув, с беспокойством посмотрев на коллегу, уточнил, с плохо скрываемым напряжением в голосе, — Подождите, в кардиологию поступил человек по фамилии — Константинов? Зовут как? Лариса Андреевна, он по скорой был или сам?

Что ожидал услышать? Не знал, каким богам сейчас молиться, чтобы только не…

— Алексей Петрович, — сообщила та, пролистав стопку бумаг на своем столике и отыскав, определенно, нужный лист. — Прибыл самостоятельно, с жалобой на резкую боль в области грудной клетки три часа назад, вы как раз на операции были, — добавила она медленнее, прочитав данные. Кажется, начало доходить, на сколько серьезна для данного парня может оказаться новость. Константинов, не однофамилец…

— Ч-черт! — сорвалось с языка достаточно приличное ругательство. По всей видимости, сдержало присутствие коллег и, в первую очередь, женского персонала. — Я же… — собираясь припомнить о собственных, сделанных совсем недавно, предупреждениях, в другое мгновение остановил самого себя, прекрасно понимая, что этим абсолютно ничего уже не изменишь. И если отец в кардиологии, оставалось только надеяться…

Вот такого финала он боялся. Очень боялся. И ведь, самое обидное, просил отца подумать о собственном здоровье! Буквально недавно!

Константинов в недоумении обернулся от окна. Вот кого и ожидал увидеть сейчас, так точно не сына. Димка же, прислонившись к двери, перевел дух. Направляясь в палату к отцу (в палату! Константинов-старший и больничная палата — вещи практически не совместимые!), ожидал увидеть не самую радужную картину.

— Не понял, ты какого черта тут делаешь? — Алексей, действительно, растерялся. По его подсчетам, парень должен сегодня находиться дома! Дмитрию же тон отца совершенно не понравился. Не было в том привычных стальных ноток.

— Вообще-то я здесь работаю, если еще помнишь, — не удержавшись, съязвил Дмитрий, — А у вас с Ладой нюх на мои дежурства, — добавил он, даже и попытки не делая изменить тон. — Случилось — что? Ты почему не позвонил?

Впрочем, учитывая, в каком тоне проходило их последнее общение и, главное, что тому предшествовало… Не в характере Константинова-старшего легко идти на мировую.

— Смертельного ничего, мотор что-то сбой дал… — задержав на сыне совершенно спокойный взгляд, попросил, неторопливо направляясь к постели, — Давай только без истерик, не девка, — Константинов-старший всё же сумел взять под привычный жесткий контроль тон. — Да и вроде отпустило, — словно прочитав мысли сына, заметил он вслух. — Как сказали, могу дождаться результатов обследования, а могу домой…

Ну вот не любил он врачей. Да, в больницы ходил. За здоровьем следил. Жизнь заставила держать собственное здоровье под контролем. Но чтобы серьезно обследоваться… Вот тут до некоторых пор Димка отца не понимал…

— Нет, дорогой мой, — достаточно резко отреагировал Дмитрий на слова отца. — Вот сейчас, извини — нет, пока я не услышу от специалистов, что «отпустило».

Вот на столько… испуганным (!) сына не видел вообще ни разу. И испугался он, еще одно открытие — за него! И, как не пытается скрыть данный факт, ничего не получается. А до сих пор казалось, никто и не заметит, если вдруг…

— Дима, тебе не кажется, что слишком много берешь на себя? — тон Алексея снова стал резким, что в общем-то свидетельствовало о его вполне здоровом состоянии.

— С сердцем шутки плохи, — тон Димки стал неузнаваемо-резким. Ещё одна новость. Как-то вот с ним Константинов-младший, до сих пор, вел себя подобающим образом. То есть — помнил о статусе отца. Исключения, конечно, бывали, как то, чуть более двух недель назад… Но, опять же — исключения! — Да, может быть и ложная тревога, когда, как говорится, просто кольнуло, — с этим не спорил. — Бывает такое. Где-то перенервничал, психанул. А если серьезное что? Может случиться и так, что только специализированная бригада и сможет вытащить… До этого себя хочешь довести? Знаешь, сколько случаев…

Вот сейчас злился на себя за то, что после суда не настоял, чтобы Константинов-старший всё же прошел обследование. Прежде, чем лететь в Москву. И время ведь для того было. И состояние отца ему не нравилось, о чем не скрывал…

— Давайте уж сразу вперед ногами, — обронил Константинов, а в тоне появились нотки привычного для Димки раздражения.

— Дмитрий Алексеевич… — вошедшая в эту минуту в палату представитель медицины в растерянности перевела взгляд с пациента на оказавшегося в его палате доктора. То, что она услышала, привело в шок…

— Все в порядке Лен Сергеевна, — заверил Дмитрий, задержав на отце пристальный взгляд. — Это у нас Алексей Петрович так шутит, — продолжал он достаточно язвительным тоном. — Юмор у него такой черный. С выздоровлением, видимо, полный порядок. У нас результаты какие-то уже есть?

— По скорой пациента привезли с приступом, — девушка, кажется, сама слегка нервничала от присутствия в их отделении звездного пациента. — Антон Александрович просит подождать, как освободится, сразу зайдет. Результаты пришли, но я не могу…

Крутили-вертели его несколько часов. Хотя, Константинов очень надеялся, что всё завершится куда быстрее. Не был он сегодня настроен на посещение не только кардиологии, а вообще клиники. Собирался провести спокойную ночь дома, а на утро встретиться с младшим сыном. Резкая боль в грудной клетке грозила нарушить все планы…

— Мы подождем, — заверил Димитрий, предупреждающе посмотрев на отца. — Бать, с сердцем не шутят, — повторил он, когда они вновь остались в палате одни и Константинов-старший, кажется, задумался о сборах домой. — Ну, ты, что, рухнуть хочешь где-нибудь на улице или за рулем в ДТП попасть? — поинтересовался он, старательно сдерживая раздражение. Ну не понимал подобного упрямства. Взрослый человек, а бездумно рисковал здоровьем. — Я, правда, не хочу тебя в реанимации увидеть. Поверь, зрелище не айс.

— Догадываюсь. Я туда и не собираюсь, — признался Константинов, над чем-то серьезно задумываясь. Возможно,