Ковчег Завета. От Синая до Пруссии - Анатолий Бахтин

Всего к 1939 г. было создано 37 научных отделов, в том числе комитет по публикациям, который занимался изданием научных трудов, организационный отдел, издательство фонда «Аненэрбе», выпускавшее книги, журналы и брошюры. Были также книгохранилища и библиотеки, архив и мастерские, в том числе и кинофотомастерская[581].

Гиммлер представлял научный процесс следующим образом: вместо того чтобы на основании фактов разрабатывать какую-либо гипотезу, он формулировал тезис и рассматривал его как аксиому, подыскивая факты, которые могли бы этот тезис доказать. Факты, которые не могли поддержать тезис, либо игнорировались, либо извращались. Тем не менее на рейхсфюрера СС работали многие признанные ученые, в том числе профессор Александр Лансдорф и доктор Ханс Шляйф. Они поддерживали разработки Гиммлера, так как пытались противодействовать претензиям на монополию Альфреда Розенберга – основного соперника Гиммлера. Розенберг 24 января 1934 г. был назначен Гитлером уполномоченным по надзору за духовным и мировоззренческим обучением и воспитанием членов партии. Розенбергу также была доверена регламентация дисциплин, занимающихся изучением древней истории Германии. Доктринер Розенберг был в своих воззрениях еще опаснее, чем Гиммлер[582].

В основе исторических пристрастий Розенберга лежали народные и религиозно-политические соображения: он хотел основать новую германскую религию, что сделало Розенберга и Гиммлера соперниками. Розенберг сотрудничал с историком Древнего мира Хансом Райнертом, который был научным соперником Лансдорфа. Противоречия между двумя направлениями в науке вышли на политический уровень. До 1935 г. Гитлер не принимал мер по разрешению спора об окончательном контроле над немецкой праисторией. К интригам своих подчиненных он был абсолютно равнодушен, поэтому ни одна сторона не пользовалась его поддержкой.

Наибольшее влияние на «Аненэрбе» оказал генеральный секретарь общества, 30-летний кандидат в СС Вольфрам Зиверс. Уже в двадцатых годах Зиверс был убежденным национал-социалистом и в 1929 г. вступил в партию. С апреля 1932 г. он стал личным секретарем Германа Вирта, организовывая ему доклады и выставки. В то же время он занимался изучением древней германской истории и за короткий срок приобрел внушительные знания. В 1932 г. по идеологическим соображениям Зиверс ушел от Вирта. Неожиданно летом 1935 г. Вирт предложил его на должность генерального секретаря «Аненэрбе». Зиверс тогда производил двойственное впечатление – ученый и в то же время мистик. Не удивительно, что именно тогда он занялся гороскопами и эзотерикой[583].

В момент основания «Аненэрбе» собственных средств у этой организации практически не было. На начальном этапе Гиммлер договорился о финансовой помощи с Дарре – имперским министром продовольствия и сельского хозяйства. Однако позже из-за принципиальных разногласий с ним Гиммлер решил избавиться от этой зависимости и в 1936 г. добился финансирования со стороны Германского исследовательского сообщества. Поздней осенью того же года Гиммлер приказал включить «Аненэрбе» в состав личного штаба рейхсфюрера СС. После чего новая структура попала под непосредственную юрисдикцию Гиммлера[584].

Первый отдел «Аненэрбе», которым руководил лично Вирт, занимался наскальными изображениями, рунами и старинными манускриптами. В 1935 г. Вирт предпринял первую, весьма дорогостоящую, экспедицию в Скандинавию, затем вторую – в августе следующего года. В 1937 г. он был снят со своего поста и его место занял 35-летний индогерманист Вальтер Вюст. Этот член партии, гауреферент Национал-социалистического союза учителей, партийный оратор и доверенное лицо СД в Мюнхенском университете, принял предложение Гиммлера. Он надеялся на продвижение, которое СС могло ему предложить. В то же время руководителем отдела народных легенд, сказок и саг был назначен Йозеф Отто Плассман, ученый, признанный в научных кругах. Это был яркий представитель бюргерской молодежи, разочарованной результатами Первой мировой войны и примкнувший к националистическому движению[585].

С приходом Вальтера Вюста в «Аненэрбе» размытый лейтмотив Германа Вирта о духовной праистории постепенно сменился более конкретной программой, в которой научные исследования приближались к дисциплинам высшей школы в надежде на привлечение квалифицированных научных кадров. Гиммлер же полагал, что все научные усилия «Аненэрбе» должны быть направлены лишь на то, чтобы тезисы-аксиомы доказывать псевдонаучными изысканиями. Основной его мыслью был тезис о духовном и культурном превосходстве предков-германцев и о том, что судьба всего земного шара зависела и зависит от них. Поэтому целью «Аненэрбе» было поближе подобраться к доказательству существования «арийскости» человечества во всех частях земли и ее духовного влияния на весь мир. При этом «арийскость» считалась исходящей из Центральной Германии и района Балтийского моря.

Между тем в «Аненэрбе» было определено несколько различных уровней, на которых велась работа. На первом уровне обрабатывались самые абсурдные идеи Гиммлера, и участие в этом требовало от большинства ученых некоторых усилий, но избежать этого вообще они не могли. Прилагались большие старания, чтобы удовлетворить любопытство Гиммлера и не скомпрометировать «Аненэрбе» как исследовательское сообщество. На втором уровне занимались той целеобусловленной идеологической наукой, в основе которой лежало создание «Аненэрбе», с ее специфически политическим значением.

Методы исследования, которыми Гиммлер неуклонно пользовался, полностью соответствовали его собственному восприятию истории Германии, а оно не всегда было в состоянии провести четкую грань между действительностью и легендой. Очарованный астрологией и магией, Гиммлер отказался от эволюционной теории Дарвина. Он взял за основу своей теории о происхождении германского народа содержание легенд, которые являлись для него фактом. Гиммлер не уставал повторять, что арийцы произошли не от обезьян, как все прочее человечество, а спустились на землю с неба, подобно богам. До своего рождения на земле они, как живые ростки, были законсервированы в вечном холоде Вселенной. Эти якобы пришедшие с неба германские предки обладали сверхъестественной силой и огромными знаниями. Он полагал, что сумеет доказать это обоснованными примерами. Гиммлер, воодушевленный сохранившимися историческими символами, элементами которых были молнии и перуны, однажды высказал свое твердое убеждение, что здесь речь идет не о естественных, природных, громах и молниях, а о раннем оружии германских предков, которое, без сомнения, находилось в руках немногих, а именно людей божественного происхождения. Тогда же он и предложил идею о невероятном знании ими электричества[586].