Этюд в сиреневых тонах - Тиана Соланж

что сама загнала себя в ловушку. Не стоило соглашаться на приезд сюда, в его квартиру. Нужно было сразу бежать, без оглядки, пока ни чего не произошло между нами. А оно произойдет, Саша, потому что игнорировать притяжение к этому мужчине ты не сможешь, поверь. А вот понимать, что взаимностью тут и не пахнет — труднее всего.

— Саш, — в дверь для приличия стукнули костяшками пальцев, а затем на пороге комнаты объявился и сам хозяин владений. Я спряталась за дверью, чтобы он не мог увидеть мое состояние, мне необходимо было несколько мгновений, чтобы прийти в себя.

Я услышала, как Север тихо вздохнул и, бесшумно ступая по мягкому напольному покрытию, приблизился ко мне. Я ощущала его присутствие рядом, даже когда он не касался меня, и никак не могла заставить себя успокоиться и спокойно встретить его взгляд. По коже будто пробегали тысячи крошечных токов, от чего его внезапное прикосновение буквально обожгло мою кожу.

— Прости, — едва слышно выдохнул он, касаясь кончиками пальцев моей щеки. Я, повинуясь его мягкому настойчивому прикосновению, подняла лицо, смущенно смотря Северину в глаза. Никогда бы не подумала, что смогу вот так, все спустя несколько недель нашего знакомства желать мужчину, его прикосновений, мечтать о поцелуях… которые он, кстати, пообещал, но ни разу не выполнил обещанного. Тьфу, Сокольская, точно у тебя гормоны играют! — Прости, что услышала мой разговор с Толиком. Я не подумал о том, что тебе это будет неприятно.

Всё! Фэйспалм!

— Север, я…

— Нет, я виноват, поэтому…, — он отстранился, ероша влажные на затылке волосы. Я смущенно отвела взгляд, потому что видеть его пусть и одетым, было до сих пор волнительно. Сразу вспоминался его образ, когда он только-только покинул душевую.

— Нет, — я помотала головой, заодно прогоняя непрошеные мысли, — это ты прости меня. За все. И за вчерашнее тоже, и за… гм, истерику, устроенную вечером. Надо было сразу остаться в гостинице, а не…, — я осеклась, во все глаза уставившись на хмурое лицо мужчины, который приложил к моим губам палец, заставив умолкнуть. Что же ты делаешь, Север? Зачем так откровенно соблазняешь, если не хочешь продолжения?

— Мы поговорим об этом… немного позже, хорошо? — мне лишь оставалось кивнуть, так как руку от моих губ он не убрал. А еще я с удивлением заметила, что мои слова только разозлили его, так как я увидела во взгляде досаду. — А пока я хочу… нет, я прошу — расскажи, что с тобой происходит? Почему ты так среагировала вчера? И еще… как долго тебя преследует бывший жених?

— Север, зачем тебе это? — тихо спросила его, стоило ему убрать руку от моих губ. Я продолжала смотреть на мужчину, не зная, что ему ответить. Зачем ему это знать? Что он задумал? И… как далеко он хочет завести отношения между нами? — Мы друг другу никто, и я принесла тебе столько проблем, что… нет, не перебивай меня, — предупредила его, стоило заметить, как он попытался возразить. — Север, не нужно сейчас говорить, что ты обязан помогать мне, это не так. Поверь, я благодарна тебе за все, что ты сделал, — я попыталась смягчить свои слова, чтобы они прозвучали слишком грубо. — Но все же рассказывать тебе о своих проблемах не стану. Это только мое дело.

— А ты не думала, что просто могла мне понравиться? — он усмехнулся, но получилось откровенно зло и как-то без особой радости. Видимо, сама вероятность того, о чем он только что сказал, была ему неприятна. Это подействовало на меня лучше, чем холодный душ. Он же обмолвился, что особы, подобные мне, а еще похожие на его невесту, его не прельщают. Кто я для него — богатенькая стерва, которая вертит всем и вся, а еще транжирит папочкины денежки. И то, как я жила несколько этих месяцев, так очередная блажь и желание выпендриться.

— Не думаю, что это так, — спокойным сухим тоном ответила ему, снова надевая маску уверенной в себе особы. Впрочем, никакой уверенности я не чувствовала, но отступать было поздно. — Вряд ли возможно испытать толику симпатии к едва знакомому человеку, — я прошла вглубь комнаты, стараясь не обращать внимания на то, как медленно сползает с его лица улыбка, возвращая на место маску холодного равнодушия. Ну вот, пообщались и хватит. — Спасибо, что помогли вчера. И за гостеприимство тоже. Если можно, я бы хотела переодеться… в одиночестве, — я посмотрела на него холодным спокойным взглядом.

— Не нужно себе льстить, вряд ли я смог бы чем-то заинтересоваться, — с этими словами он вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой двери.

Я плюхнулась на диван, закрыв лицо руками.

— Вот и поговорили, — прошептала себе под нос, от обиды поджав губы. Я себе и не льстила, что могу увлечь такого мужчину. Размечталась ты, Сокольская, вон, и прельстить тебе его нечем!

Я вздохнула, старательно загоняя внутрь обиду и слезы, которые закипали на глазах. Хотела сказки со счастливым концом? Где принц влюбляется в тебя и увозит на белом коне в закат? А вот принц-то не слишком рад этому, да и ты не принцесса…

— Я принес твои вещи, — я вздрогнула, подняв взгляд на Северина, остановившегося в дверях. В руках он держал мои сумки, которые тут же опустил на пол. Смотреть мне в глаза он избегал, лишь повернулся, чтобы сухо бросить, — как соберешься, я отвезу тебя, куда скажешь, я пока…

— Да, спасибо, я быстро… сейчас, — немного хрипло проговорила в ответ, быстро его перебив. Просто опасалась, чтобы он снова не завел разговор о том, где я буду жить дальше. Но, видимо, теперь его это не волновало, потому что он холодно сказал:

— Время есть, можешь не торопиться, — глядя на часы, мужчина вышел, оставив меня одну.

Я лишь вздохнула, а потом решила — к лучшему. Пока мы оба не наделали глупостей, лучше будет расстаться на такой ноте.

Первую сумку открывала, все еще надеясь, что найду там хоть пару-тройку неиспорченных вещей. Но «подруга» старалась не зря. Все — белье, джинсы, несколько футболок — выглядели так, будто над ними прошел ливень из красок. Или я побывала на празднике «Холи» — фестивале красок, или, как его еще называют, праздником весны в Индии. Я достала несколько тюбиков с краской, которые лежали сверху. Они были едва завинчены крышками, а еще оказались наполовину опустошенными, видимо, на сумку старательно надавили сверху, чтобы краски вытекли сильнее.

— Ну, кукла крашеная, держись, я тебе устрою, — прошипела я, мысленно четвертуя Катю, когда доставала некогда белый кружевной бюстик из вороха