Разгадка кода майя: как ученые расшифровали письменность древней цивилизации - Майкл Ко

В 1987 году благосклонное руководство Принстона предоставило Дэвиду отпуск на весь весенний семестр, и он вернулся в Копан, где пробыл шесть месяцев. Именно тогда он получил свой настоящий опыт полевых раскопок под надежной опекой темнобородого Билла Фэша, которого высоко ценили коллеги и местные жители.

Иные археологи могут копать большую часть своей жизни, не находя ничего примечательного, но Дэвид, должно быть, родился под счастливой звездой: 15 марта (в мартовские иды, как он любит отмечать) он наткнулся на впечатляющий жертвенный тайник. Устроенный под алтарем, составлявшем основу гигантской иероглифической лестницы Копана, тайник сохранил в целости три тонко обработанных «фигурных кремня», изделия из жада и инструменты для церемониального кровопускания.

Дэвид, Линда и Николай начали публиковать свои выводы в новой серии заметок, так и называвшейся «Копанские заметки». Несмотря на следы неоправданной редакционной спешки, эти публикации внесли значительный вклад в эпиграфику. Главным достижением стала реконструкция полного списка правителей Копана с основными событиями жизни каждого, начиная с основателя династии Йаш-К’ук’-Мо («Зеленый Кецаль-Ара»), правившего в V веке, и заканчивая последним великим правителем Йаш-Пасахом (или «Новая заря»)[169], умершим в 820 году [35]. Еще один немецкий специалист по иероглифам, Бертольд Ризе, также из Гамбургского университета, выяснил, что знаменитый квадратный алтарь Q, который ранее считался изображением астрономического конгресса, созванного для согласования лунного и солнечного календаря, на самом деле изображал шестнадцать правителей династии (или ахаво’об), сидящих на своих собственных именных иероглифах [36]. Детали их правления, открытые эпиграфистами, позволили археологам и искусствоведам, сотрудничавшим с Фэшем (включая Мэри Миллер из Йеля), связать отдельных правителей и события их правления с конкретными монументами и архитектурными достижениями.

Прояснились и новые страницы политической истории Копана, а также его отношения с Киригуа, относительно небольшим городом, стоявшим на холмах в долине реки Мотагуа в Гватемале. Со времен Стефенса и Казервуда он был известен гигантскими стелами из песчаника и зооморфными скульптурами [37]. Большую часть классического периода Копан доминировал над своим меньшим соседом, но 3 мая 738 года они поменялись местами, по крайней мере на время. В этот день один из самых выдающихся царей Копана Вашаклахун-Убаах-К’авииль («18 Ликов К’авиля») был обезглавлен в Киригуа после постыдного поражения.

И все же эта книга не о политике, а о дешифровке, что возвращает меня к теме «именных ярлыков». Оказалось, что майя даровали собственные имена не только небольшим предметам, таким как ювелирные изделия и керамика, но и почти всему, что элита считала важным в своей жизни. В Копане Дэвид Стюарт показал [38], что стелы назывались lakam tun (лакам-тун) «великий камень», и продемонстрировал, что в текстах, описывающих их возведение, сказано: они «посажены», – глагол майя tz’ap– (ц’ап) означает «сажать». Более того, у отдельных стел в Копане были свои собственные имена, как у людей. Далее Дэвид определил [39] термин майя для каменных курильниц, открытых археологами, – sak lak tun (сак-лак-тун) «блюдо из белого камня». И как будто этого было мало, он идентифицировал иероглифическое имя одного из алтарей Копана (алтарь U) [40]. Этот камень представляет собой голову монстра со знаками k’in («солнце») в глазах, так что неполное пока чтение его имени вполне для него подходяще: k’inich + неизвестный знак + tun (К’инич… Тун), или «камень с солнечными глазами».

«Что значит имя?» – спросил Шекспир[170], а майя ответили бы: «Очень много!» Они придерживались столь строгих правил касательно номенклатуры, что представляется весьма вероятным, что в таком крупном городе, как Копан, каждое здание, пирамида и, возможно, даже площадь и гробница имели название. Так, Дэвид Стюарт выделил названия храмов в сочетании с глаголом для освящения дома (otot / отот), которые читаются как u k’aba y-otot (у-к’аба йотот) «имя его дома есть такое-то» [41].

Рис. 63. Результаты дешифровки в Копане: а) фраза tz’apah tetun (ц’апах тетун) теперь (1999) читается как tz’apah lakamtun (ц’апах лакамтун) «был посажен большой камень (стела)»; б) sak lak tun (сак-лак-тун) «блюдо из белого камня (каменная курильница)».

В свете новых прочтений эпиграфисты-«младотурки» снова подняли вопрос, что представляют собой эмблемные иероглифы – названия династий или городов? Генрих Берлин оставил этот вопрос открытым. В настоящее время общепризнано, что «префикс водной группы» по Томпсону перед эмблемными иероглифами должен читаться как ch’ul (ч’уль) «священный»[171], и эмблемный иероглиф Копана переводится примерно как «священный владыка Копана». Тем не менее эмблемные иероглифы иногда применяются к политическим объединениям, которые включают в себя более одного города, и в одном политическом объединении может использоваться несколько эмблемных иероглифов (например, в Йашчилане и Паленке) [42].

Следующее открытие Дэвида Стюарта – что главный знак эмблемного иероглифа Йашхи, разрушенного города в Петене, на самом деле читается Yaxha (Йашха), как и название соседнего озера, – свидетельствовало, что, по крайней мере вначале, некоторые эмблемные иероглифы были топонимами [43]. Более того, полноценные топонимы оказались довольно распространенными. Как показало недавнее исследование Стива Хаустона и Дэвида Стюарта [44], названия местностей обычно вводятся глаголом uti (ути) «это произошло (в)».

Многие из топонимов включают слово witz (виц) «холм» или «гора». Эта черта объединяет майя с астеками и миштеками. В копанских текстах часты ссылки на Мо-Виц («Холм Попугая Ара») – вероятно, мифическое место обряда конца календарного периода, отмечавшегося Вашаклахун-Убаах-К’авиилем. Кажется, некоторые топонимы относятся к зонам внутри города, другие – к чужеземным местностям, а есть и явно мифологические. Среди мифологических названий – Матавиль, место, где родились божества, упомянутые на панелях «Группы Креста» в Паленке. Самым загадочным остается сверхъестественный топоним, условно переводимый как «черная дыра, черная вода» – вход в подземный мир.