Разгадка кода майя: как ученые расшифровали письменность древней цивилизации - Майкл Ко

История Американского континента начинается не с Христофора Колумба и даже не с Лейфа Счастливого, а с тех писцов майя из джунглей Центральной Америки, которые первыми стали записывать деяния своих правителей около двух тысяч лет назад. Из всех народов доколумбова Нового Света только майя имели полноценную письменность и могли делать записи на своем собственном языке.

Однако в XIX веке, после открытия руин городов майя, ни одна из этих записей не была прочитана западными учеными. За исключением календаря майя, который расшифрован уже более 120 лет, даже в 1950-е годы ХХ века, когда я был студентом Гарварда, ситуация не изменилась к лучшему. И лишь сегодня, благодаря впечатляющим достижениям эпиграфистов по обе стороны Атлантики, мы можем прочесть большую часть того, что высечено на каменных монументах или написано на керамических вазах.

Полагаю, наряду с исследованием космоса и открытием генетического кода, дешифровка письменности майя – одно из наиболее волнующих событий нашей эпохи. Это и есть история, которую я хотел бы поведать, – я имел счастье быть лично знаком со многими ее участниками. Как вскоре станет ясно и читателю, в процесс дешифровки были вовлечены люди из плоти и крови с яркими характерами, которые решали не одни лишь теоретические и научные вопросы.

При желании в моем повествовании можно найти героев и негодяев, но позвольте вас уверить, что на этих страницах нет «плохих парней», разве только слишком уверенные в себе исследователи. Увлекшись ложными допущениями, они выбирали порой не тот поворот и тем самым губили свою репутацию в глазах следующих поколений. А уж если вам очень хочется найти негодяя, вспомните, что даже у Джона Мильтона падший ангел, сам Сатана, имел героические черты.

В работе над этой книгой мне помогали многие, однако должен подчеркнуть, что все факты и интерпретации, плохи они или хороши, мои собственные. Но особая благодарность – Джорджу Стюарту, рукопись которого об истории дешифровки, опубликованная в 1992 году одновременно с первым изданием и моей книги, привела меня к новым идеям. Я признателен за помощь Линде Шили и Флойду Лаунсбери, к моему искреннему сожалению скончавшимся в 1998 году, а также Элизабет Бенсон, Дэвиду Стюарту и Дэвиду Келли за их терпение и снисхождение во время долгих записей интервью, часто по междугородному телефону. Именно Линда со свойственной ей безмерной щедростью предоставила мне копии переписки, которая велась между «младотурками», описанными в десятой главе.

Я глубоко обязан Ю. В. Кнорозову и его коллегам из Российской Академии наук за их гостеприимство во время нашего с женой визита в Санкт-Петербург (тогда Ленинград) в 1989 году, и особенно Галине Ершовой, ныне директору Мезоамериканского центра имени Ю. В. Кнорозова Российского государственного гуманитарного университета.

Первые главы этой книги были написаны в неоклассической роскоши Британской школы в Риме, когда я был в трехгодичном отпуске, предоставленном мне Йельским университетом. И большое спасибо ее директору профессору Ричарду Ходжесу и библиотекарю Валери Скотт, благодаря которым за время этого пребывания я получил неоценимый опыт. А за ценные редакторские замечания хотел бы выразить признательность Джеймсу Мэллори, Эндрю Робинсону и сотрудникам издательства «Thames and Hudson».

Начиная с 1992 года, когда было опубликовано первое издание моей книги, и до последнего ее обновления в 1999 году поток новых эпиграфических данных хлынул в майянистику, как вешние воды, захлестнувшие плотину. Я обязан множеству людей, которые помогли мне быть в курсе последних открытий в области письменности и иконографии майя, особенно Дэвиду Стюарту, Стивену Хаустону, Карлу Таубе, Питеру Мэтьюзу, Саймону Мартину, Марку Зендеру, Освальдо Чинчилье Масарьегосу и моему коллеге Марку Ван Стоуну.

В настоящем издании орфография, используемая для записи слов майя, следует нормам, установленным Академией языков майя Гватемалы, кроме названий археологических памятников: они так давно вошли в профессиональную и туристическую литературу, что изменять их, не введя читателя в заблуждение, не имеет смысла. В соответствии с этой орфографией, гласные и бо́льшая часть согласных звучат так, как в испанском, за следующими исключениями:

– согласный w читается как английский w;

– x звучит как английский sh и русский ш в соответствии с произношением в Испании XVI века;

– языки майя различают глоттализованные и неглоттализованные согласные; первые произносятся сильнее, с суженной гортанью, и в данной орфографии такие согласные записываются с апострофом;

– гортанная смычка (’) – это тоже согласный, который звучит похоже на то, как англичане-кокни произносят tt в слове little, а русские – название буквы ы;

– в классическом майя (язык иероглифических надписей) было два глухих придыхательных звука. Один записывается как h и очень похож на английский h, а другой – как j, горловой согласный, напоминающий ch в немецком Bach или русское х;

– ударение в словах майя всегда приходится на последний слог.

Нью Хэйвен, Коннектикут

Январь 2011

Прошло 12 циклов, 18 катунов, 16 тунов, 0 виналей и 16 кинов с начала Великого Цикла. Это был день 12 Киб 14 Уо, и им правил седьмой Владыка Ночи. Луна была девяти дней от роду. Прошло в точности 5101 год и 235 дней с сотворения этого мира, и только 23 года и 22 дня оставалось до финальной катастрофы, которая его разрушит. Так считали бы древние майя. А день был 14 мая 1989 года, и мы были в Ленинграде.

«Гостиный двор!»

Бестелесный голос объявил станцию метро, двери вагона открылись, и я и моя жена были подхвачены волной утренних пассажиров, поднимающихся по эскалатору к яркому рассвету на Невском проспекте – главной артерии царского Петербурга и послереволюционного Ленинграда. Мы пересекли мосты через канал Грибоедова и Мойку, – Пётр Великий построил свою столицу по образцу любимого Амстердама, – повернули направо, прошли сквозь арку гигантского здания Генштаба и вышли на Дворцовую площадь. За гранитной колонной, воздвигнутой в честь победы Александра I над Наполеоном, простирается необъятный зелено-белый барочный фасад Зимнего дворца, один вид которого сразу же вызывает воспоминания об ужасных событиях революции 1917 года. Слева, горя золотом в рассветных лучах солнца, вздымается шпиль Адмиралтейства, воспетый Пушкиным.