Святая и греховная машина любви - Айрис Мердок

Вернулся Блейз.

— Что в письме? — не оборачиваясь, спросила Эмили. — В каком письме?

— В том, которое сунула тебе Пинн.

— А, ты об этом… Вечно она со своими тайнами.

— Что в письме?

— Да не смотри ты на меня так. Ничего страшного, вообще почти ничего.

— Давай его сюда.

— Я спустил его в унитаз.

— Не верю. Выворачивай карманы.

Блейз выложил содержимое всех своих карманов на кофейный столик. Письма не было.

— Почему ты спустил его в унитаз? Нормальные люди с письмами так не поступают. Письмо, кстати, не так просто смыть.

— Почему… Ну, потому что надоело, в конце концов! Извини, я знаю, что Пинн твоя подруга. Но эти ее письма — просто мерзость… Хотелось поскорее от него избавиться.

— Она мне не подруга, и ты прекрасно это знаешь. Одно время, правда, у нас с ней были более или менее дружеские отношения, но это давным-давно кончилось. А теперь я не верю ей ни на грош. Это ты ее все время привечаешь! У вас с ней еще в Патни были какие-то бесконечные секреты.

— Да не было у нас никаких секретов!

— Ну, значит, появились сейчас. Подозреваю, что ты ей приплачиваешь, иначе чего ради она бы стала тайком совать тебе какие-то письма? Что было в том письме?

— Ничего… Ну, только одно — но мы с тобой и сами уже догадывались. Люка опять у Харриет.

— Тоже мне, тайна великая! Как только он исчез из дому, я сразу же сказала, что он сбежал к ней.

— Но все же такие вещи лучше знать наверняка! И очень хорошо, что Пинн нам сообщила.

— Да, но секретничать-то зачем?

— Она не хотела тебя расстраивать. Решила, пусть лучше ты узнаешь обо всем от меня.

Эмили с минуту размышляла, по-прежнему не отрывая взгляда от занавески. Блейз уселся в кресло, вытянул ноги (пятки утонули в пестрых мехах финского ковра) и стал ждать.

— Нет, все-таки я не верю тебе, — сказала она наконец. — Не верю. Может, в этом письме и было что-нибудь насчет Люки, но было и что-то другое, и это что-то беспокоит тебя гораздо больше. Я же вижу, я чувствую, как ты разволновался.

— Конечно, разволновался, из-за Люки, из-за тебя…

— Да нет, тут что-то не то. Вон как ты весь разрумянился. И зачем это Пинн все время таскает сюда свою Кики, будто нарочно водит ее перед тобой взад-вперед? Думаю, она хочет устроить вам с Кики свидание, вот зачем. Она как-то проболталась, что Кики просила подыскать ей партнера. А ты всякий раз, как видишь эту паршивку, так доволен, уж так доволен — у тебя просто на лбу написано, чего ты от нее хочешь.

Блейз встал, подошел к Эмили, развернул ее за плечи к себе лицом и легонько встряхнул.

— Послушай, — сказал он. — Слушай меня, дуреха. Тебя надо высечь, кнутом — понятно? Ты что, хочешь все, все разрушить своей нелепой бредовой ревностью? Вот же я, смотри! Я люблю тебя, ты моя жена.

— Нет еще.

— Ну будешь жена! Мы уже сто раз с тобой все обсуждали. Ты знаешь, что у тебя твердая почва под ногами…

— Ага, твердая. Вроде зыбучих песков.

— Да нет же! Все закончилось, мы дома, Эмили! Опасность миновала. Видишь, это наш дом, теперь мы с тобой живем здесь.

— Поклянись, что ты не влюбился в Кики Сен-Луа.

— Психопатка! Да клянусь, клянусь! Малыш, я же тебя люблю, никого другого. Ну-ка, смотри мне в глаза. Я люблю тебя.

— Да, — сказала Эмили, глядя на него снизу вверх. — Ты прав. Ты прав, милый. Пусти, мне больно.

— И хорошо, что больно.

— Ладно, ну прости меня. Пожалуйста, пусти мою руку. Естественно, я боюсь, а как же иначе, боюсь всего и всех. Даже Кики, даже Пинн. Скорей бы уже все утряслось, скорей бы у тебя опять была работа, пациенты… И знаешь: я до сих пор не хотела, чтобы ты ехал к ней, а вот теперь хочу. Я должна наконец убедиться, что и после того, как вы встретитесь, все это никуда не сгинет и не улетучится.

— Не улетучится, ты это прекрасно знаешь.

— Ладно. Но все равно, съезди к ней, хорошо? Не посылай Пинн шпионить на тебя — ах, перестань, я же не слепая! Поговори с ней сам. Расскажи ей все — и про холодильник, и про занавески, — и пусть она во все это поверит, пусть поймет, что все это реально, что она потеряла тебя совсем — тебя просто нет для нее. Сделаешь, как я сказала?

— Да. Ты права. Я должен туда съездить. Я только хотел, чтобы сначала у нас с тобой появился дом и все остальное.

— Чтобы тебе было на что опереться, да? Меня одной недостаточно, с домом оно все-таки надежнее?

— Ну что ты, просто перед тем, как оставлять тебя одну, я должен был убедиться, что тебе спокойно и хорошо. Особенно перед тем, как ехать туда.

— Но ты будешь у нее недолго, ладно? Попробуй только там задержаться, я приеду за тобой и устрою такой скандал!..

— Не беспокойся, думаю, часа с небольшим мне хватит. Если хочешь, можешь подождать меня где-нибудь поблизости. В машине, например.

— Нет уж, лучше я буду ждать тебя здесь, в нашем доме, среди наших вещей. Блейз, милый, но ты не передумаешь? Не вернешься к миссис Флегме? А вдруг она разжалобит тебя своими слезами? Ты не думай, я не желаю ей зла, и мне совсем не нужно, чтобы она мучилась и страдала — хотя без этого все равно не обойтись. Просто я хочу, чтобы она все поняла и отступилась. Ведь чем скорее она поймет, тем лучше для нее самой, правда же? Но, конечно, вы можете с ней время от времени встречаться, я не возражаю. И не надо думать, что это такая уж трагедия. Выдержит как-нибудь твоя матрона, с ее безмятежностью еще и не такое можно выдержать. Она, конечно, начнет говорить тебе, что она не переживет, это выше ее сил, — но ты ей не верь: переживет как миленькая. И, когда будешь с ней разговаривать, не воображай, будто ты совершил что-то страшное и чуть ли ее не убиваешь, — никого ты не убиваешь. Только скажи ей всю правду — слышишь? Чтобы никаких надежд. Обещаешь говорить одну только чистую правду?

— Да. Я скажу ей все.

— Положим, все не обязательно, но скажи так, чтобы ей хватило. Ну ладно, ладно. Прости, что я такая гадкая. Но ведь столько разных страхов со всех сторон! Все, хватит. Мне сейчас надо сбегать кое-что купить, сегодня магазины закрываются раньше. А потом в постель, да?

Когда Эмили выпорхнула за дверь и ее каблучки простучали вниз по лестнице, Блейз вернулся в уборную и вытащил сложенный листок из тайника под линолеумом. Прошлый раз он успел лишь пробежать глазами по строчкам, теперь у него появилась наконец возможность прочесть письмо внимательно.

«Дорогой Блейз!

Недостойная доносительница нижайше предлагает твоему вниманию сей скромный доклад о делах в интересующем тебя доме. Твоя жена выказывает больше характера, чем можно было от нее ожидать. Она выселилась из Худхауса и переехала, вместе с Дейвидом и со всеми манатками, к Монти Смоллу. Больше того, она влюбилась в Монти! Твоя покорная служительница, легкой поступью войдя в дом, нечаянно подслушала разговор между обеими сторонами, сидевшими в тот момент на скамеечке под самым окном. Коротко говоря, твоя супруга предлагала себя мистеру Смоллу.