Асфоделия. Суженая смерти - Наталья Юрьевна Кириллова

– И никто ничего не сделал? Никто не попытался остановить её или помочь? Если не когда… всё случилось, но хотя бы после?

– После её сразу забрали на стрелу и увезли. Эмиссары были изрядно напуганы и опасались оставаться там дольше необходимого, но и возвращаться без неё не рискнули. Даже срочные сообщения отправляли уже будучи на борту корабля. Почему ты спрашиваешь?

– Я тут подумала… Ас… то есть мне надо сообщить им, что их дочь… то есть я… замуж выхожу и всё такое… Объявление сделано, так что можно, наверное, написать… Столько времени прошло, они же волнуются и…

Эветьен взял меня за руку, притянул ближе к себе и сам развернулся лицом к открывающемуся лесу башен, крыш и шпилей.

– Ты в столице уже три недели и за этот срок никто не пытался связаться с тобой, письменно или любым иным способом, доставить тебе письмо, передать записку или тайный знак, узнать, где ты и что с тобой, – произнёс Эветьен негромко. – Не считая послания от арайна Риа, никто ничего тебе не отправлял.

– Разве письмо от родных не могли перехватить? – напомнила я.

– Могли. И прежде, чем отдать адресату, прочитали бы, дабы убедиться в отсутствие ненадлежащих слов. Но в том-то и дело, что перехватывать было нечего. И пока ты не обвинила меня в сокрытии посланий от родных Асфоделии, скажу, что письма от семьи получать не запрещено. Брендетта регулярно отчитывается своим родителям, а Жизель переписывается с сестрой. Делай выводы, Лия.

Глава 21

Выводы я сделала, и они мне не понравились. Получалось, что родители либо не рискнули писать дочери, либо по каким-то причинам не сочли нужным. Конечно, тяжело понять психологию людей, преспокойно живущих в мире, где младших сыновей из лучших побуждений отправляют в воинствующий орден с обетом безбрачия, а девушек насилуют, чтобы склонить к замужеству. С другой стороны, в моём мире хватало своих странностей, способных немало удивить местных. Да и дикостей, которым на первый взгляд место только в тёмном средневековье, тоже, к сожалению, оставалось изрядно.

Проблема не в этом.

Почему они не решились справиться о дочери?

Не знать, куда увезли Асфоделию, они не могли – всей Империи известно, что дев жребия доставляли в столицу, прямиком к потенциальному жениху.

Боялись, что дочь не в роскошных покоях нежится, а заперта там, где и предполагалось устроить опасную девицу с самого начала? Уже ближе к истине, но и тут затаилась неувязка. Слухи о произошедшем на Сонне добрались с острова до континента и благополучно распространились по нему за каких-то два-три дня, что удивительно при отсутствии высокоскоростных средств связи. И в обратную сторону это правило вполне могло сработать и в кратчайшие сроки донести вести о пребывании Асфоделии при дворе до родного края. Добавить к этому нашу с ней популярность и общее повышенное внимание – вряд ли кого-то интересует, чем занят божий одуванчик по имени Нарцисса, – и можно предположить, что информация и сплетни о нечестивой островитянке расходились со скоростью горячих свежих пирожков. Сомневаюсь, что Аргейские острова оставались в информационном вакууме.

Тогда в чём дело? Родители просто опасаются писать дочери?

Или и впрямь не хотят?

Знали ли, что она намерена сделать? И почему не вмешались, сохранив за собой роль стороннего наблюдателя?

Чем больше я размышляла о событиях, благодаря которым все мы находились нынче там, где находились, тем острее ощущала нехватку данных. Асфоделия узнала о скором прибытии эмиссаров императора – всё-таки по сравнению с другими избранными у неё было преимущество в этом вопросе, – но становиться кандидаткой в монаршие невесты категорически не желала и потому совершила обмен телами… с кем? Вряд ли она изначально метила попасть на планету Землю, ровнёхонько в российские реалии… значит, обмен со мной вышел неумышленно. Ошибка в расчётах? Случайное вмешательство внешних сил и явлений, которые, как я уже знала из уроков Эветьена, вполне могли повлиять на творимую волшбу? Однако Асфоделия островитянка и почти мятежница, ей в любом случае не грозило стать женой Стефанио. Неужели она этого не понимала? Да, вероятно, шанс был, крохотный, ничтожный, но невольно устроенное магическое шоу зарубило на корню остатки невесёлых перспектив… или было что-то ещё?

Чёрт его знает. И спросить не у кого.

И интернета нет.

Как они тут, бедолаги, без него живут? Хотя я, признаться, всё чаще ловила себя на мысли, что, оказывается, прекрасно могу обходиться без смартфона и соцсетей. Возможности получить полезную информацию одним движением пальца, конечно, сильно не хватало, однако в остальном… не так уж и плохо. Я не умерла, жива-здорова и не чувствую себя оторванной от мира лишь потому, что под рукой нет доступа к интернету.

Из-за задержки вылета кортеж прибыл в столичную резиденцию позже, и половина кораблей ещё долго кружила над рекой и крышей дворца в ожидании, когда освободятся площадки для посадки. Нас с Жизель поселили в тех же покоях, что и раньше, как, впрочем, и Нарциссу с Брендеттой. Кили столь растерянно, непонимающе смотрела то на меня, то по сторонам, что я заподозрила, что мне как неимператорской невесте следует находиться в каком-то другом месте, а не с девами жребия. Да и назначенный рыцарь со служанкой мне, наверное, больше не положены. Но никаких указаний свыше не поступило и всё осталось как прежде.

По крайней мере, пока.

Оглашения имени суженой монарха мы тем вечером так и не дождались.

Как и самого правителя, решившего отужинать в своих покоях, в кои-то веки в одиночестве, без компании приближённых.

Утреннее благодарение своим присутствием Стефанио, тем не менее, почтил. Меня посадили на прежнее место, на первую скамью, между императором и Эветьеном, и я, плюнув на приличия, придвинулась ближе к жениху. Не скажу, что я в таком уж неимоверном восторге от нашего обручения по приказу, но и не жаловалась. Хуже другое – даже мне, не всё ещё понимающей в местных реалиях и правилах, очевидно, что затягивание с оглашением не идёт на пользу ни нам, ни Стефанио. Многие приехали ко двору сугубо из-за отбора, поприсутствовать при большом событии, узнать все подробности из первых уст, первыми же выказать своё почтение новой супруге государя и получить кое-какую выгоду. Кто-то намеревался пристроить в свиту императорской жены своих дочерей, кто-то сам надеялся на хорошую должность, кто-то чаял заручиться высокой поддержкой, а кто-то, наоборот, полагал, что его поддержка потенциальной императрицы может принести немалые дивиденды в будущем. Никто