ЦРУ и мир искусств. Культурный фронт холодной войны - Фрэнсис Стонор Сондерс

Напряжённая работа и живой темперамент Майкла Джоссельсона стали оказывать негативный эффект на его здоровье, и в октябре 1955 года в возрасте 47 лет он перенёс свой первый инфаркт. Для облегчения нагрузки Мейер решил отправить к нему второго лейтенанта Джона Ханта. Затем последовала личная беседа Ханта с Джоссельсоном, у которого на руках уже были его биография и кипа блестящих рекомендаций. Джон Фаррар (John Farrar) из издательства «Фаррар Страус» рекомендовал Ханта за его «администраторские способности, холодный рассудок и чувство ответственности за всё, во что мы верим». Тимоти Фут (Timothy Foote), помощник редактора парижского отделения «Тайм-Лайф», был уверен, что Хант будет «чрезвычайно полезен практически в любых разумных мероприятиях», добавив, что «он твёрдо верит в американскую ответственность за границей, но не считает, что Соединенные Штаты должны извиняться за свои усилия или влияние в зарубежных странах»[560]. Пройдя собеседование с Джоссельсоном в феврале 1956 года, Хант был вскоре официально назначен в секретариат Конгресса. Можно лишь предполагать, что резюме и рекомендательные письма были лишь частью прикрытия Ханта, которые полезно иметь в личном деле для создания видимости, что назначение было совершенно законно.

Для Ханта Конгресс был подобен морям Мелвилла - «мой Йельский колледж и мой Гарвардский университет» (речь идёт о Германе Мелвилле, американском писателе, поэте и моряке, авторе классического морского романа «Моби Дик». - Прим. ред.). Хотя Ханти не мог рассчитывать на такой авторитет, которого добился Джоссельсон за годы старательного и добросовестного управления как денежными потоками, так и людьми с капризными нравами, Конгресс всё же выигрывал от вливания свежей крови. Приход новобранцев Мейера стал сигналом к началу новой эпохи в отношениях Конгресса с ЦРУ. Трудности с нехваткой оперативных сотрудников, подходящих для работы, закончились. Джоссельсон теперь был обеспечен помощниками, которые по своим интеллектуальным способностям соответствовали требованиям Конгресса. Джоссельсон и Маколей, в частности, сработались лучше всего. Они нередко устраивали автомобильные поездки вместе со своими жёнами. Иногда к ним присоединялись Хант и его жена. На фотографиях они выглядят загорелыми и расслабленными. С красивыми спортивными стрижками, в брюках из прочной хлопчатобумажной ткани и в солнечных очках в чёрной оправе Маколей и Хант смотрятся типичными американцами 1950-х. Возвращаясь на работу, они часто делились шутками по поводу расходов Управления. Когда вновь прибывший агент ЦРУ Скотт Чарлз (Scott Charles) признался им, что в случае обнаружения слежки за собой он каждый день идёт в офис другим маршрутом, Джоссельсон, Маколей и Хант нашли это необычайно смешным.

«Роби Маколей никогда не думал, как они, и не действовал, как они. Он не был циничным или изворотливым, - рассказывала Диана Джоссельсон, которая дружила с четой Маколеев с 1941 года. - Только одна вещь была неправильной в его отношениях с Майклом. Она заключалась в том, что он никак не реагировал, когда тот сердито спрашивал или сердито объяснял какую-либо ситуацию. Майкл начинал сердиться ещё больше, его артериальное давление возрастало, он повторял сказанное вновь, а Роби просто сидел и ничего не говорил. Я сказала ему однажды, что он неправильно обращается с Майклом, он должен что-то сказать и не позволять Майклу исходить паром таким образом»[561].

Тот азарт, с которым Мейер вербовал сотрудников, демонстрировал его укрепившуюся приверженность Конгрессу, но вызывал смешанные чувства. Прибытие Уоррена Мэншела (Warren Manshel) в 1954 году, к примеру, вызвало негодование Джоссельсона, который считал, что присутствие Управления в рамках аппарата Конгресса становится непропорциональным. Диана Джоссельсон рассказывала, что Мэншел «был отправлен из ЦРУ для того, чтобы докладывать о Конгрессе... Его подсунули Майклу, которому пришлось искать для него хоть какое-то прикрытие. Существовала практика перемешивания новых сотрудников с постоянным составом для расширения взаимоотношений, и Майклу в итоге пришлось просто смириться с ним»[562]. Он также должен был смириться с присутствием Скотта Чарлза, который был назначен в Парижский офис в качестве аудитора. «Он скорее нравился мне, - рассказывала Диана. - Позже, после смерти Майкла, я редактировала его путеводитель по Женеве»[563].

К середине 1950-х годов Джоссельсон ассоциировал себя в первую очередь с Конгрессом, чьи потребности он инстинктивно ставил выше, чем потребности ЦРУ. Он чувствовал, что Конгресс нуждается в Управлении только из-за денег (и Корд Мейер закрывал глаза на эти доллары, назначив бухгалтера ЦРУ Кена Дональдсона (Ken Donaldson) в Конгресс в качестве своего лондонского «генерального финансового инспектора»). Джоссельсон даже пытался освободить Конгресс от финансовой зависимости от Управления, завязывая дружеские отношения с Фондом Форда. Так как Форд уже профинансировал Конгресс на сумму в несколько миллионов долларов в середине 1950-х годов, вполне разумно было ожидать, что он рассмотрит вопрос о полном финансовом обеспечении Конгресса. Но Управление отказалось уступить контроль над Конгрессом, и переговоры Джоссельсона с Фондом Форда были обречены с самого начала.

Присутствие ЦРУ в культурной жизни рассматриваемого периода было не только явственным, но и стало возрастать. В своих письмах из Нью-Йорка Лоуренсде Новилль делился с Джоссельсоном своими идеями для обсуждения их в журнале «Инкаунтер», в том числе предлагал такую тему, как «совесть отдельного человека в противовес требованиям иерархии», которую Джоссельсон поспешно рекомендовал Спендеру и Кристолу. Они, по-видимому, не знали об особом интересе Джоссельсона к этой запутанной теме. Другие сотрудники Управления были не в состоянии противостоять притяжению пера. Джек Томпсон продолжал писать для научных журналов, таких как «Хадсон Ревью» (Hudson Review), а в 1961 году он опубликовал блестящую работу по английской поэзии «Основа ритмической структуры английского стиха» (The Founding of English Metre). Роби Маколей писал для «Кеньон Ревью», «Нью Рипаблик» (The New Republic), «Айриш Юниверсити Ревью» (The Irish University Review), «Партизан Ревью» и «Нью-Йорк Таймс Бук Ревью» (The New York Times Book Review). Во время службы в ЦРУ он продолжал писать художественную прозу. В 1954 году вышла книга «Маски любви» (The Disguises of Love), а в 1958-м - «Конец жалости и другие рассказы» (The End of Pity and Other Stories).

Лондонское издательство «Ходдер и Стаугтон» (Hodder and Stoughton) опубликовало книгу об Афганистане Эдварда С. Хантера (Edward S. Hunter), ещё одного сотрудника ЦРУ, который под личиной свободного, внештатного литератора скитался по Центральной Азии в течение многих лет. Фредерик Прагер (Frederick Praeger), пропагандист американской военной администрации в послевоенной Германии, опубликовал около 20-25 томов всевозможных трудов, в написании, издании или даже распространении которых ЦРУ было заинтересовано. Прагер рассказывал, что они (люди из ЦРУ) либо напрямую возмещали ему расходы на публикацию, либо гарантировали, как правило, через фонд, покупку достаточного количества экземпляров, чтобы сделать книгу окупаемой.