Сожженная карта. Тайное свидание. Вошедшие в ковчег - Кобо Абэ

еще ткнул его в бок. Причинять зло они не собирались – видно, получили по радио приказ главного охранника и прибежали взглянуть, как выглядит мужчина.

Эти двое, как и все связанные со службой вне клиники, являются больными трех отделений – отоларингологического, дерматологического и нервного, многие из них увлекаются карате и дзюдо.

Загудел зуммер селектора – главному охраннику отвечали на его вопрос, речь отрывистая, как у студента. Когда охранника направили туда, он взял с собой свои показания. Мужчина не понял, куда направили, и главный охранник пояснил: в лабораторию лингвопсихологии, где на детекторе лжи должны были проверить правильность его показаний.

Главный охранник решил позвонить в лабораторию лингвопсихологии и выяснить результаты проверки. Ему ответили: детальный анализ еще не закончен. Но можно вполне предположить, что тот в основном рассказал правду.

– Супруга заместителя директора. – Главный охранник произнес эти слова осторожно, точно боясь проговориться, и положил трубку. – Сейчас она живет отдельно. Обслуживает детектор лжи; весьма влиятельный человек.

– Выявились ли благодаря его показаниям какие-то новые факты?

– Вряд ли. – Главный охранник глянул на оборотную сторону пряжки взятого напрокат платья. – Ваш кодовый номер М-73Ф, неплохо бы его запомнить. Пользуясь этим шифром, вы в любое время сможете отыскать на магнитофонной ленте касающиеся вас записи. Есть ко мне вопросы? Кажется, вы получили вполне достоверные сведения.

– Шутка ваша неуместна. Мне рассказали лишь фантастическую историю, будто человек исчез из такого места, откуда исчезнуть немыслимо. Возможно, сведения о том, что никаких сведений нет, и есть достоверные сведения, но тогда…

Зазвонил телефон. Поступило сообщение: предстоит второй (или, не считая мужчину, первый) увод за день. Смуглая крупная женщина лет тридцати двух – тридцати трех взяла напрокат следующую одежду: дорогую спортивную рубашку и брюки для худого и рослого молодого человека. Включая компьютер, главный охранник со вздохом прошептал:

– Сколь велика пропасть между тем, что слышишь, и тем, что видишь. Какое разочарование, едва услышанное и увиденное сольются воедино.

Мужчина, не вставая с кресла, подался вперед. Казалось, все волоски на его теле встали дыбом, словно шерсть разъяренной кошки.

– Выходит, весь вопрос в том, поможете вы мне или нет.

– А куда денешься – протекция самого заместителя директора. – Главный охранник выставил вперед подбородок и тыльной стороной ладони провел снизу вверх по толстой, налитой шее. – Как видите, в этом кабинете обычно нахожусь я один. Лишь изредка заходит кто-нибудь, имеющий отношение к нашей работе. Дело в том, что поступающие сюда сведения слишком сильно воздействуют на психику. Вы, пожалуй, первый человек, не связанный с клиникой, которому было дозволено войти сюда.

– И тем не менее, если я не нападу на след жены, мне не выбраться из тупика.

– Все будет зависеть от вашего усердия.

– Господин заместитель директора считает, что хорошо бы поговорить и с уборщицами…

– Бесполезно. Прочитав показания охранника, вы сразу поймете, каков порядок смены ночного и дневного дежурных. Вход для служащих отпирается, лишь когда дневной охранник несколько раз тщательно проверит помещение и убедится, что никого нет. Естественно, при этом не бывает свидетелей – факт, не подлежащий сомнению.

– Что же мне делать? – Мужчина едва не кричал в голос. Опершись о подлокотники, он стиснул пальцы.

Главный охранник, снова сложив губы колечком, беззаботно смеялся. На его жирном лице под глазами выросли сдобные пышки.

– Хорошо, я предоставлю вам на время соседний кабинет воспроизведения. Думаю, возражать не будете? Став как бы сразу десятками человек-невидимок, вы сможете рыскать по всей клинике. – Главный охранник взял с полки под рабочим столом накрахмаленный до хруста белый халат и ловко спорол ножом две из трех нашитых на груди черных полосок, оставив одну. – Возьмите, пока ваш статус не будет установлен официально. Он вам пригодится, чтобы пользоваться столовой.

Звук расправляемой крахмальной ткани ласкал слух. В плечах халат ему широк, но по длине в самый раз. Главный охранник подвел мужчину к двери в стене между аппаратурой, открыл ее и впустил в соседнюю комнату.

(Стуком захлопнутой двери кончается первая сторона второй кассеты – чистой пленки осталось секунд на десять. Но фактически на эти десять секунд пришлось чуть ли не пять часов. И не потому, что за истекшие часы ничего существенного не произошло. Для мужчины они оказались самым насыщенным временем. Через девять часов после исчезновения жены ему наконец удалось всерьез начать расследование. В этой комнате, подобной волшебному зеркалу, он смог, как и обещал главный охранник, разделиться на десятки человек сразу, проникнуть в самые укромные уголки клиники, заглянуть во все закоулки.)

Вначале мужчина почувствовал, как неведомые тиски сдавили его чуть не до боли. Точь-в-точь будто он спускался на парашюте. Правда, сам он никогда с парашютом не прыгал. Видел, как прыгают, лишь в кино и по телевизору. Так называемые затяжные прыжки. Когда человек, не раскрывая парашюта, с лицом, искаженным давлением воздуха, распластавшись, точно насекомое на несуществующей ветке, стремительно несется к далекой земле, напоминающей кадр аэрофотосъемки. Нет, это уже не падение, а отрешение от всего сущего. Сам не испытав ничего подобного, он тем не менее считал, что способен понять такое состояние: ведь оно сродни ощущению, охватывающему человека, внезапно пробудившегося от сна.

Звон катящейся по кафельному полу бутылки… голос женщины средних лет, раздраженной шумом кондиционера… дыхание испуганного человека неопределенного возраста и избитые фразы мужчины, холодные и недобрые… торопливое шарканье комнатных туфель… чья-то брань из-за того, что выстиранное белье никак не сохнет… «Ладно, ладно, сказано ведь, именно поэтому». «Может, все к тому и идет». «Что, если отказаться, а?» «Да, да, чудное местечко». Плеск воды, льющейся в стакан из крана… грохот прыгающей по лестнице жестянки… тяжелое дыхание женщины, сдавленный смех… шорох разрываемой бумаги… замирающий и вновь возникающий свист, будто сквозняк… мяуканье котенка… «Так что же сказать? Ну ладно…»

Благодаря специальной шестиканальной записи на одной дорожке в левом и правом наушниках слышно одновременно по три звука, а всего их – шесть, никак не связанных между собой. Значит, надо настроить свои нервы на восприятие всех этих звуков. Одни продолжались довольно долго, другие умолкали через две-три секунды. Попадались назойливые сцены, то исчезавшие, то начинавшиеся вновь, но были и звуки, которые, промелькнув, не повторялись ни разу. Вероятно, материал для записи отбирал компьютер. С ним, скорее всего, соединили особое устройство, с помощью которого в ответ на мгновенные изменения характера и силы звука включался специальный транслятор, и, если звучали человеческие голоса, при модуле напряжения голосовых связок ниже трех и двух десятых, или другие естественные звуки, при определенном повторе ритма и высоты, запись через