На путях преисподней - Энгус Уэллс

Друзья начали спуск, петляя по склонам, среди пятен неверного света и тени. Солнце так и не появилось, хотя небо не выглядело затянутым облаками. Через некоторое время путь преградила густая сеть глубоких оврагов. Пробираясь по ним, путники несколько раз возвращались на прежнее место. Они все еще блуждали по этому скалистому лабиринту, когда тусклый свет вновь стал меркнуть.

Здесь они провели вторую ночь, а наутро вновь двинулись вниз по глубоким трещинам, прорезавшим склон. Скалы выглядели совершенно безжизненными. Третья ночь прошла на твердых холодных камнях, а с рассветом друзья продолжали путь. Небо казалось сводом из тусклого серебра, застывшим в жестоком угрюмом безмолвии. Неподвижный прохладный воздух слабо отдавал золой. Кажется, был полдень, когда они достигли выхода из лабиринта.

Тепшен, который шел первым, резко остановился и указал вперед. Кедрин и Браннок подтянулись к нему — и замерли, пораженные картиной, которая предстала их глазам.

Перед ними, насколько хватало глаз, простиралась пустыня — серая, бесплодная, внушающая страх. Казалось, небо грязевым потоком растеклось до самого горизонта, застыло и покрылось растрескавшейся коркой. Ни деревца, ни ручья, ни сухого русла — лишь сеть мелких трещин покрывала ее поверхность. Не было даже валунов — ничего такого, на чем мог остановиться взгляд, ничего, что позволяло судить о ее пределах. Без солнца в небе, без примет на земле невозможно было определить направление. Впереди, справа, слева — лишь плоская, пустая, бесплодная земля.

Кедрин обошел Тепшена и первым ступил на серую почву. Она была твердой как камень. Трещина при ближайшем рассмотрении оказалась просто неглубокой канавкой со скругленными краями.

Юноша обернулся. Он надеялся увидеть огонь, который бы указывал на обиталище Тазиела, но тщетно.

— Судя по всему, — в голосе Кедрина звучал траур, — придется тащиться по этой мрачной пустоши.

Тепшен молча кивнул.

— Здесь хотя бы не будет никаких тварей, — отозвался Браннок.

— Здесь, похоже, вообще ничего не будет, — вздохнул Кедрин. — Если кузницу Тазиела и впрямь следует искать там, где огонь, она должна находиться где-то дальше.

— Тогда вперед! — Браннок ухмыльнулся, пытаясь глядеть веселей, но у него это плохо вышло.

Кедрин разделял его настроение. Это ужасающее однообразие могло вогнать в тоску кого угодно. Здесь даже не возникало мысли об опасности. Один вид пустыни давил нестерпимой скукой. Кедрин вновь повесил меч Друла в петлю за спиной и зашагал вперед по мрачной равнине.

* * *

Баррис Эдон не без любопытства изучал приближающийся возок. Сквозь густой слой дорожной пыли, облепившей борта повозки и платье женщины, сидевшей рядом с возницей, проступала эстреванская лазурь. Однако охрана — шесть человек, и на форме у них кулак Тамура, алый в белом круге — трудно не заметить, хотя все шестеро заляпаны грязью. Значит, гости из Морфахской крепости. Да, тут не обошлось без Старшей Сестры Герат: она не иначе как переселилась в Высокую Крепость.

Впрочем, недовольно подумал Баррис, его дело не гадать, а сообщить о прибывших начальнику стражи. Он зычно подал голос со своей вышки. Позже надо непременно расспросить товарищей, что означает вся эта суматоха. Как ему было известно, Кедрин ускакал в Белтреван с этим косоглазым с востока; похоже, они ни на минуту не расстаются. С ними уехал и бывший разбойник Браннок. Поговаривали, что молодая жена Кедрина попала в плен; одни грешили на варваров, другие утверждали, что это дело каких-то служителей Ашара. Первое было явной выдумкой: Рикол, несомненно, отправил бы на выручку хорошо вооруженный отряд. Так что Баррис ставил на второе. Не зря Сестра Герат не покидает Высокой Крепости. Да и нынешний визит тому подтверждение.

Похоже, снова пахнет войной, думал Баррис, следя, как возок исчезает в воротах.

Тем временем внизу начальник стражи приветствовал гостью, помогая ей сойти с козел. Прибывшая была очень молода, но смотрела сурово и строго. Она сразу же заявила, что хочет видеть Старшую Сестру. Начальник был слишком дисциплинирован, чтобы задавать вопросы, к тому же знал, что Рикол сам сообщит ему все, что полагается знать. Обуздав свое любопытство, офицер проводил Сестру к коменданту.

Рикол сдержанно приветствовал ее и немедленно послал за Герат. Вскоре Старшая Сестра вошла в покой и улыбнулась гостье.

— Сестра Дженилле, не так ли?

Дженилле склонила голову.

— Я очень спешила, Сестра, — молодая женщина с благодарностью приняла у Рикола кубок с вином. — Передающие Мысли ждут по всей дороге от Эстревана до Высокой Крепости.

— А Морфахский перевал? — спросила Герат. — До сих пор Гадризелы были для них преградой.

Дженилле кивнула.

— Лиа у ворот, Меара в крепости. Они самые сильные из нас.

— Великолепно, — Герат улыбнулась, но не так приветливо, как обычно.

— Новости есть? — спросила Дженилле.

— Пока ничего. Сейчас Кедрин должен добраться до кургана Друла, но никаких известий не приходило.

— Мои наблюдатели не сообщают ни о чем необычном, — вмешался Рикол. — Если бы Кедрин попал в плен, полагаю, я бы уже об этом знал.

— Это может означать, — проговорила Дженилле, — что ему удалось вступить в Нижние пределы.

— Возможно, — ответила Герат. — Будем надеяться… и сохранять бдительность.

— Для чего? — нахмурившись, спросила молодая женщина.

— Толком не знаю, — Герат вздохнула, по ее светлому лицу пробежала тень тревоги. — Прошу тебя об одном: держи разум раскрытым. Когда придет время, кто-то из нас почувствует движение сил.

— Значит, будем ждать, — промолвила Дженилле.

— Да, — подтвердила Герат. — Мы должны ждать. Это все, что мы можем.

* * *

Уинетт спускалась по лестнице, охваченная трепетом, разрываясь между твердостью решения и страхом, что оно лишь породит новые осложнения. Мучительное одиночество, которое охватило ее при виде серых, пропитанных дождем окрестностей дворца, властно требовало действий. Дольше пребывать в неведении она не могла. Это было все равно, что пустить в сердце отчаяние или заигрывать с безумием. Ее вера в Госпожу подсказывала: в словах Эйрика может заключаться правда. Если опустить талисман в вещий водоем, наверняка удастся получить лишь те образы действительности, что связаны с ней самой, здесь и сейчас.

Да, это означает, что она принимает на веру слова Эйрика — то есть оказывает некоторое доверие хозяину таинственного мирка. Это лишь небольшая уступка, убеждала себя Уинетт. До сих пор она так и не смогла понять, что им движет. Единственное, в чем она убедилась, — это в том, что он не разделяет ее желания вернуться в родной мир. Скорее всего, сам Эйрик управляет водоемом. Но талисман сможет развеять любые чары. И она узнает то, что хочет.

Иначе… Уинетт отогнала эту мысль. Она не хотела думать о том, что действительно оказалась в одиночестве и ее держит в плену сам Ашар.