Ради любви - Элейн Барбьери

Вся эта история показалась Дереку забавной.

— Но послушай, Дамиан, она же еще ребенок.

— Нет, какой она к черту ребенок! — серьезно ответил Дамиан. — Самая настоящая наглая, подлая ведьма с телом девятилетней девочки, вот кто она такая. Хотел бы я посмотреть, что станется с ее наглостью через год после смерти матери, когда ей придется крутиться самой в этом проклятом лживом раю…

— Тебе может не понравиться то, что ты увидишь.

— Вполне, — ответил Дамиан. — Но может и понравиться.

Чуть задержав взгляд на лице своего приятеля, Дерек отчего-то подумал, что будет лучше, если тот больше никогда не встретится с женщиной, в которую вырастет эта девочка с лавандовыми глазами.

Его хорошее настроение снова сменило гложущее беспокойство. Дамиан вдруг быстро поднялся.

— Мне пора на корабль. Могу подбросить тебе только одно соображение — не знаю, придется ли оно тебе по вкусу. Та женщина, с которой ты много лет назад… как ее звали?

— Эммалина.

— На твоем месте я бы держался от нее подальше. Я слышал, что она по-прежнему на острове и так же опасна, как и раньше.

Дерек тоже встал. Он пожал протянутую руку Дамиана и вновь улыбнулся одной из своих редких улыбок:

— Я так и сделаю. Но при одном условии: ты оставишь в покое свою малютку с лавандовыми глазами.

Дерек смотрел, как широкая спина его друга исчезла за дверью, потом перевел взгляд на часы на стене и, не сдержавшись, крепко выругался. Сел, допил вино и подозвал толстую служанку:

— Налей-ка еще.

Ну что ж, он готов ждать…

Она оказалась именно такой, какой ее описали…

Эммалина Дорсетт свернула в узкий проулок, где ее дожидался Джон Барретт. Она подходила к нему решительным шагом, и Барретт ощутил знакомое напряжение в паху. Он ждал в проходе между двумя лавками уже больше часа. Именно тут Петерс и назначил им встречу. Взбешенный тем, что ему пришлось торчать столько времени в компании с быстроногими и длиннохвостыми постоянными обитателями этого закоулка, которые беспрестанно шмыгали у него за спиной, Барретт был уже близок к тому, чтобы плюнуть на все и уйти. Но, едва взглянув на Эммалину, мгновенно понял, что затянувшееся ожидание окупилось с лихвой.

Потрясающая воображение Эммалина Дорсетт подошла ближе.

Да, теперь он видел, что ради такой женщины убьешь кого угодно.

Эммалина Дорсетт остановилась в нескольких шагах от него, наваждение прошло. Поразительные зеленые глаза опалили Барретта горевшим в них фанатизмом. В этой стерве горел огонь, несравнимый с пламенем желания, которое бушевало в нем самом в отношении Джиллиан Хейг. Ему не нужно было спрашивать, кто зажег этот огонь.

— Вы Джон Барретт? — высокомерно обратилась к нему Эммалина Дорсетт и сузила глаза. — Ваш человек сказал, что вы посылаете мне наилучшие пожелания.

Барретта задел ее холодный тон, и он удивленно приподнял свои кустистые темные брови. Нарочито откровенно он прошелся взглядом по ее груди, выпиравшей из корсажа платья, и вкрадчиво поинтересовался:

— Следует ли мне полагать, что для вас обычное дело встречаться с незнакомыми мужчинами, если они шлют вам свои наилучшие пожелания?

— Можете полагать все, что вам заблагорассудится, — презрительно скривила губы Эммалина, — но если вы думаете, что я отправилась на эту встречу без необходимой защиты, то вы просто глупы.

— От меня, мадам, вам нет нужды защищаться, — насмешливо фыркнул Барретт.

— А если это говорит человек-черт…

— Это кто же меня так называет?! — взорвался Барретт, внезапно до смерти разозлившись от беспредельной самонадеянности этой дамы. Да кто она такая, в конце концов! — Я требую, чтобы вы назвали его имя!

— Ах-ах, какие мы, оказывается, чувствительные! — приподняла свои тонко выщипанные брови Эммалина, специально передразнивая недавнее выражение лица Барретта. — Кто бы мог подумать! — Насмешку сменило высокомерие. — Как бы это ни показалось удивительным в связи с моей репутацией здесь, но я тоже чувствительна, и весьма! Особенно когда на меня пялятся, как на выставленную на продажу корову! Так вот, мистер Джон Барретт, Либо вы оставите при себе свои похотливые взгляды, либо никакого разговора о деле, ради которого вы меня и пригласили, не будет!

— Вот даже как? — самообладание Барретта лопнуло как мыльный пузырь. — Хватит пудрить мне мозги, чванливая стерва! Я знаю, почему ты заявилась сюда. Ты приперлась именно потому, что у меня такое прозвище! Ты готова нанять самого черта, лишь бы заполучить то, чего тебе до смерти хочется. Как и мне, между прочим! Так что нравится тебе или нет, но в этом деле мы с тобой напарники. Мы посвятили себя одному и тому же делу и из кожи вон лезем, чтобы довести его до победного конца.

— Будет лучше, если мы прямо здесь и выясним, в чем же заключается это наше общее дело.

— А дело в капитане Дереке Эндрюсе, мадам. — Эммалина пристально посмотрела в лицо Барретту:

— Мне известно, чего я хочу от капитана Эндрюса. Может быть, вы соизволите сообщить, что от него нужно вам?

— Моя дорогая леди… — пошел на попятную Барретт. Стерва, конечно, и дура набитая, но надо быть с ней поосторожнее. Он подумал, как это Эндрюс умудрился так втюриться, что ради нее пошел на убийство, и продолжил более мягким тоном: — Мне кажется, что мы начали не с того Конца. Может быть, попробуем еще раз в… — он огляделся вокруг, — где-нибудь в более уютном месте?

Эммалина Дорсетт издевательски широко раскрыла глаза.

— И где же это уютное место, мистер Барретт? Возможно, в вашей спальне?

Ее язвительный тон снова разозлил Барретта, И он угрожающе шагнул вперед. Стерва даже не шелохнулась, даже глазом не моргнула, и это взбесило его еще больше.

— Расслабьтесь, дорогая леди! — прорычал он. — В данный момент ваши прелести меня не интересуют. Не они причина нашей встречи. У меня есть собственные планы в отношении прелестей той женщины, которую капитан держит в своей каюте. Возможно, мы сумеем договориться и, так или иначе, разлучить любовников. После этого вы получите желанного мужчину, а я смогу поиметь обеих дам, до которых у меня есть дело.

— Так вы хотите обеих? Ну и похотливы же вы, черт возьми!

— Не более похотлив, чем ваш дорогой капитан Эндрюс, мадам! — парировал Барретт. — Но если уж быть до конца откровенным, то у меня две цели. Понимаете, я несколько другого мнения о вашем любовнике. Не вдаваясь в детали, могу сказать, что мы с ним плохо ладили во время плавания, и я хотел бы отомстить ему за некоторые поступки, которые он позволил себе в отношении меня. Мягко говоря, он превысил свои полномочия капитана.

— Я не верю вам! Дерек — достойнейший человек.

— Простите мою резкость, мадам. Есть такие представители рода человеческого, кого можно было бы назвать достойнейшим убийцей?