Империя мертвецов - Кэйкаку Ито

вскоре перестанем осознавать ее границы? Этот вопрос задал мне Чудовище, и я пока не нашел на него ответа.

Мне еще о многом следовало бы поведать, но пора завершать этот затянувшийся рассказ. Итак, после официального возвращения на родину я поселился в гостинице на Стрэнде. Со мной пока оставался Пятница. Уолсингем дал мне отпуск на девять месяцев, а точнее – время на принятие решения, а неживого друга доверили моим заботам, чтобы показать, что я все еще состою в их организации.

Наступил новый год, отпуск начал меня утомлять, и тут случилась непредвиденная встреча. Я одновременно ждал ее и боялся. Но солгу, сказав, будто совсем не желал.

В тот день я вернулся в гостиницу и обнаружил свою комнату незапертой. Я тут же достал револьвер и осторожно заглянул в номер, и меня встретила все та же нечеловеческая красота. Я было окликнул ее, но она отточенным движением вскинула голову и уведомила:

– Меня теперь зовут не так.

Я обмер, сразу подумав на Батлера, но она рассмеялась:

– Нет же, это кодовое имя! Ирэн Адлер.

– Джон Ватсон.

Мы пожали руки. Как правильней описать то чувство, что вновь затеплилось в моем сердце? Я питаю к ней интерес – но чей он и чем вызван?

Батлера назначили на новое задание, поэтому они покамест прибыли в Европу. Она рассказала, что сначала их подвергли опале за то, что они нарушили приказ и вторглись в храм на Федерал-хилл, но постепенно все успокоилось. Сомневаюсь, что все было так, но допустим.

– И все-таки кем То Самое приходился «Арарату»? – спросил я, наливая даме чай.

– Этого я пока не знаю. В «Арарате» все тоже разделены на группы. Кто-то о нем знал и даже, насколько можно судить, помогал. Стоит ли изгнать их из организации, вопрос пока открытый. Хотя эти люди не могут принять всего того, что он хотел сделать, но многие признают, что у его идей большой практический потенциал. В штабе вообще не жалуют мертвецов. И фальшивое воскресение. Полагаю, они продолжат искать способы очистить мир. Они хотят построить на планете собственное царство.

– А вы сами их не смущаете?

Она лишь улыбнулась и ничего не ответила. Тонкие пальчики выверенным до совершенства движением поднесли чашку к губам. Я спросил так спокойно, как только смог:

– Что же… вы все-таки такое?

– Можете заглянуть мне в голову и проверить, – предложила Адлер, отпивая чай. – А что бы вы хотели там обнаружить?

– Вы… Скажите, есть ли другие вашего рода?

– Как знать? – склонила она голову набок. – Если вас тревожит мысль о массовом производстве, то Волшебник из Менло-Парка сейчас поглощен созданием устройства, которое позволило бы установить связь с миром иным. Работа бесперспективная, но кто-то его, видимо, надоумил на эту странную фантазию.

– Значит, таинство воскресения и загробный мир. Кто бы это мог быть?

Мой вопрос разбился о ее улыбку.

– И все же. Вас… произвели?.. собрали?.. Нет. Вы рождены инженерным искусством? – спросил я, морщась от собственного выбора слов.

– Да. И голема тоже создал инженер. Вы знаете, в нашем мире бывают гении. Йехуда Лива бен Бецалель собрал голема в Праге еще в XVI веке, но никто иной больше не преуспел на этом поприще, и все остальные попытки провалились.

Я поставил чашку обратно на блюдце.

– Значит, век гениев уходит…

Звезда их закатится, а на смену придет типовое производство, и тогда инженеры начнут работать на массового потребителя. В век ушедшего гения никто больше не повторит творений, которые могли создать лишь осененные божественной искрой. Разумеется.

– Мне пора возвращаться к работе, – сказала Адлер, бросив взгляд из окна, когда большая стрелка часов дважды описала полный круг.

Я выпрямился и сказал еле слышно:

– Они пощадили Батлера в обмен на мою жизнь?

Она не ответила прямо.

– В «Арарате»… считают, что вы опасная фигура. Не знаю, впрочем, что было бы, если бы Уолсингем держал Q стальной рукой. Пусть и не по собственной воле, но разрешили весь инцидент именно вы. Потому вы существо даже более загадочное, чем мистер Барнаби. «Арарат» счел вас угрозой. И чем отдавать вас в руки секции, они предпочитают…

– Позвольте спросить, почему именно сейчас?

– Потому что Q хотят забрать вас себе, – беззаботно объяснила она, но я заметил, что ее горло слабо вибрирует. Похоже, за окном беззвучная борьба с секцией продолжалась даже в эту самую минуту.

– Ясно, – кивнул я, поднимаясь, и Адлер молча не сводила с меня глаз. Я взял со стола нож, но и тогда она бровью не повела. Я подманил Пятницу и коснулся раны у него на плече сквозь рубашку. Во время инцидента в Тауэре одна из черных линий пронзила его именно в этом месте. Я отрезал рукав и надавил острием ножа на шрам. Он, конечно, не сам у него затянулся, ему плотно зашили рану.

Надрезав безропотному мертвецу кожу, я вытащил запятнанный черной жидкостью обломок креста в форме буквы L. Отложил нож, вернул Пятницу на место и положил камень перед Адлер.

– Мы можем поторговаться? – предложил я.

На какое-то время она задумалась.

– Что ж, это весомый аргумент, но вы не против?

– Конечно, против, – честно признался я. – Этот предмет нельзя отдавать в чужие руки, но, похоже, прятать тоже больше не получится. Остается последний надежный тайник.

Я постучал пальцем по виску. Мне было в высшей степени любопытно наблюдать, с каким выражением посмотрела на меня собеседница.

– Это возможно?

– Возможно, – внимательно изучая мое лицо, наконец согласилась она. – С технической стороны никаких препятствий нет. Он меньше первого осколка, но при его структуре часть и целое очень схожи, поэтому, я думаю, повторить процедуру реально.

– Это не будет заразно для окружающих?

– Судя по случаю в Тауэре, заразность крайне низка. Тогда особых изменений в окружающих не отметили.

Ее голос звучал так, будто она подавляет эмоции.

– Поэтому рассчитать возможные последствия невозможно.

– И все же давайте попробуем, – ответил я. – Если вавелу не подойдут условия внутри моей головы, я вернусь в норму… Надеюсь, мой выбор поможет добиться равновесия.

В мозге Адлер неистово вихрился поток мыслей, которые мне никогда не понять. Наконец ее ресницы дрогнули и она сказала:

– Пожалуй. Это наилучшее решение для того, чтобы сохранить ваше тело. Если вы скроете вавел внутри себя, то борьба за обладание вами, безусловно, обострится, однако «Арарат» сможет открыто и официально предъявить ноту секции Q и заявить, что они пойдут на полномасштабный вооруженный конфликт, если с вами что-то случится. Если же прибрать вас к своим рукам попытается «Арарат», то Q не станут действовать