Птичий город за облаками - Энтони Дорр

Развинтить гранату проще, чем он думал. Взрывчатка внутри кажется безобидной – похоже на светленькие зернышки кварца. Сеймур отмеряет на старых дедушкиных весах: по двадцать унций в каждую скороварку.

Он ходит в школу как обычно. Моет полы на катке. Вся его жизнь – пролог, а сейчас наконец-то начнется главное.

В начале февраля Сеймур приносит подзарядить три предоплаченных мобильных телефона «Алкатель ТрекФон» в пункте проката коньков и, оглянувшись, видит перед собой Дженет в ее вечной джинсовой куртке.

– Привет.

На рукавах у Дженет добавились еще заплатки в виде лягушек. На голове – вязаная шапочка из настолько мягкой шерсти, что ее и снимать не захочется, – у Сеймура такой отродясь не было. Загорелые скулы горнолыжницы. У Сеймура появляется ощущение, будто он повзрослел лет на десять, а она так и осталась в десятом классе, словно Увлечение Дженет – давно прошедшая геологическая эпоха.

Она говорит:

– Давно тебя не видно.

Все в норме. Веди себя как обычно.

– Если хочешь знать, я никому не рассказывала о том, что ты сделал.

Он косится на автомат по продаже напитков, на ботинки с коньками в ячейках стеллажа. Лучше промолчать.

– Сеймур, на той неделе на заседание КЭПа пришли восемнадцать человек. Я подумала, может, тебе будет интересно. Мы добились сокращения напрасных трат продуктов в школьной столовой, и еще у них теперь салфетки из бамбуковых волокон, бамбук же этот, как его, восполняемый?

– Возобновляемый ресурс.

За прозрачным барьером по льду носятся хохочущие подростки. Всем бы только повеселиться, больше ни до чего дела нет.

– Ага, возобновляемый. Пятнадцатого мы едем в Бойсе на сидячую демонстрацию. Поехал бы ты с нами, Сеймур. Люди наконец-то начинают всерьез задумываться.

Она кривовато улыбается, темно-синие глаза неотрывно смотрят на него, но у нее больше нет над ним власти.

В среду, придя домой из школы, Сеймур видит, что Банни в гостиной укладывает вещи в коробки при свете карманного фонарика. Она слегка под мухой и смотрит на него с опаской.

– Продано! Мы продали дом.

Сеймур думает о спрятанных в сарае скороварках, набитых «Композицией В». В животе у него словно извиваются угри.

– Разве они сюда…

– Купили по фотографиям в интернете. Наличными. Дом собираются сносить. Им нужен только участок. Представляешь, у людей столько денег, что они покупают дом по компьютеру!

Она роняет фонарик, Сеймур подбирает и снова отдает ей, а про себя думает о том, какие истины мать и сын понимают между собой без слов и какие – нет.

– Можно мне завтра взять машину, мам? Я тебя с утра подвезу на работу.

– Хорошо, Сеймур, конечно.

Она светит фонариком в коробку.

Сеймур выходит в коридор, и мама кричит ему вслед:

– Двадцать-двадцать! Это будет наш год, вот увидишь!

Омир

Девчонка. Гречанка. Это до того поразительно, до того неожиданно, что он никак не может опомниться. Он, плакавший, когда холостили Древа и Луносвета, вздрагивающий, когда убивают форель и кур, сломал толстенный сук о голову стриженой белокожей христианской девочки, на вид младше его сестры.