Чеширская улыбка кота Шрёдингера: мозг, язык и сознание - Татьяна Черниговская

* * *

Человек живет в мире, который постоянно меняется не только в физическом и социальном смысле, но и в многомерных, динамичных контекстах личности, ее состояний, конкретных взаимодействий, целей и культурной среды. Поразительно, как человеку удается улавливать смыслы, обрабатывать разноуровневую сенсорную и ментальную информацию и принимать решения в условиях такой многофакторной нестабильности. Эти вопросы усложняются еще и тем, что отнюдь не весь объем обработки информационного потока обеспечивается механизмами сознания (что бы под ним не понимать), не говоря о рефлексии. Более того, решение сходных или даже одних и тех же задач может происходить существенно по-разному, и транспарентность алгоритмов или процедур иной природы, как правило, очень трудно выявляется, и опасность предвзятой трактовки непренебрежимо велика.

Все когнитивные процессы, независимо от их осознанности, рутинности, тривиальности или новаторства и даже уникальности, обеспечиваются мозговыми процедурами. Огромную роль в ментальном мире человека играет язык, который не только обеспечивает основной вид коммуникации, но и является главным инструментов мышления: мы – не просто Homo Sapiens, но Homo Loquens, а значит, по словам У. Эко, мы утоплены в языке, мы кардинально от него зависим. Но и язык принципиально многозначен: от контекстов зависит не только выбор значений номинаций, но и трактовка синтаксиса, не говоря о дискурсе. Из этого следует, что перед мозгом постоянно стоит сверхсложная задача функционирования в многомерной среде – как внешней, так и внутренней. Как это изучать? Это не по силам ни одной из традиционно сформировавшихся наук – такое исследование конвергентно и все более мультидисциплинарно. Совмещение координат, возможностей и понятийных аппаратов столь разных дисциплин как, к примеру, нейрофизиология, психология и лингвистика, представляет собой отдельную очень сложную задачу, но без ее решения в приемлемом приближении исследование становится обреченным на фундаментальные ошибки. Описанию того, как мы с этим справлялись и посвящена данная статья.

С самого начала нужно отметить, что понимание так называемой психофизической проблемы крайне различно внутри отдельных наук, и даже может полностью игнорироваться в экспериментальных исследованиях как не имеющее отношения к «делу». Меж тем есть разночтения и более тонкие: психофизическая и психофизиологическая проблема [Анохин, 2017; Лекторский, 2011; Дубровский, 2011; Александров, 2009; Чалмерс, 2013]. Ф. Крик утверждал [Crick, Koch, 2007], что, если бы нам удалось узнать все свойства нейронов и их взаимодействия, мы могли бы объяснить, что такое дух (однако еще через несколько лет он в этом усомнился). Но так считают отнюдь не все… Например, Джон Серл отчетливо постулирует, что сознание реально и нередуцируемо, и что нормальная схема научной редукции по образцу физики предполагает различие иллюзии и реальности. Такие различия невозможно провести для сознания, пишет Серл, так как для него иллюзия и есть реальность [Серл, 2002]. С тех пор проблема практически не прояснилась: В. А. Лекторский сформулировал парадокс о том, что мозг находится в мире, а мир находится в мозге [Лекторский, 2011]… Тем не менее, пока нет оснований отрицать, что необъяснимые психофизически субъективные состояния и все психические феномены – сознательные и бессознательные – порождаются нейронными сетями, с очевидностью имеющими адресата, интерпретирующего их «тексты» или хотя бы просто считывающего их [Черниговская 2012a]. Кто «он»?

Рассматривая теоретические и методологические вопросы расшифровки мозговых нейродинамических кодов явлений субъективной реальности, Д. И. Дубровский считает, что проблема «субъективная реальность и мозг в ее современной трактовке является научной проблемой. Ее следует отличать от психофизической проблемы как собственно философской, выражавшей в общем виде вопрос о соотношении духовного и телесного (физического)» [Дубровский, 2015].

Как пишут Е. П. Велихов и В. А. Лекторский с соавторами, «пристальное внимание к материальным основам сознания отнюдь не свидетельствует о приверженности редукционизму в варианте теории идентичности мозга и сознания… Сложность, разнообразие и непрямой характер современных методов исследования лишь расширяют поле возможностей для интерпретации результатов в рамках социогуманитарных и философских подходов» [Велихов и др., 2018]. Присущая исключительно сознанию интенциональная и смыслообразующая функция несводима к любым формам адаптивной активности мозга.

Серьезной негативной характеристикой экспериментальной когнитивной науки является относительно узкая специализация (которая и должна быть преодолена). Количество данных делает размеры «Вавилонской башни» все необозримей, тогда как очевидна необходимость смены парадигм, ибо накопление данных почти не дает качественного сдвига. Это приводит к тому, что существующие подходы к психофизиологической проблеме недостаточно эффективны: при всех имеющихся возможностях исследовательских методов, и несмотря на большое количество получаемых фактов (часть из которых, несомненно, полезна, например, для медицины), простое накопление информации не приближает к пониманию закономерностей работы мозга при обеспечении когнитивной деятельности и не позволяет ответить на главные вопросы о том, как мозг обеспечивает сложное поведение и мышление человека.

Нужно также иметь в виду, что мозг человека – это мозг человека, и его высшие функции не могут быть выведены простым умножением данных о мозге животных относительно более простой организации. Кроме того, сейчас понятно, что мозговая деятельность не исчерпывается вычислительными процедурами, и высшие ее проявления как в искусстве, так и в науке – не алгоритмические. Как пишет Д. С. Чернавский, логическое описание мира может становиться препятствием для получения новых знаний, не соотносящихся с привычными правилами [Чернавский, 2014].

Таким образом, нельзя не согласиться с коллегами в том, что барьером на пути диалога между разными науками о жизни порой становится онтологизация метафор и моделей, приводящая к эффекту simple living – опрощения жизни… Именно к этому подталкивают гипотезы тождества физического и психического, на которые явно или неявно опираются компьютерная метафора, а также метафоры, наделяющие мозг различными энергетическими, химическими и, особенно, психическими атрибутами: энергетический мозг, гетерохимический мозг, бодрствующий мозг, эмоциональный мозг, мотивированный мозг, метафорический мозг и, наконец, когнитивный мозг – это подменяет реальность и редуцирует «когито», познание к мозгу, который является только «инструментом познания». Тем самым когнитивная нейробиология невольно оказывается в плену эффекта simple living [Асмолов, Шехтер, Черноризов, 2018].

Попытки развития теоретических представлений в рамках проблемы «сознание и мозг» нередко сопровождаются научными спорами, иногда демонстрирующими непримиримые позиции ученых разных специальностей [Дубровский, 2017].

Настоящая работа имеет целью поиск мозговых механизмов разрешения принципиальной многозначности поступающей информации, а также демонстрацию эффективности конвергентного подхода методами когнитивной психологии, лингвистики и нейрофизиологии.

Целью любого научного исследования является не только поиск нового знания, но решение проблем, возникающих в связи с осмыслением уже имеющегося знания. Особенно важно хорошо сформулировать проблему в междисциплинарных исследованиях.