Дикари. Дети хаоса - Грег Гифьюн

— Нашел?

Прежде чем Джейми успел ответить, мужчина из соседней квартиры принялся колотить по стене и что-то кричать по-испански.

— Окей! Lo siento! Lo siento![12] — крикнул Джейми в ответ. Он выключил бритву и бросил ее на стол. — У соседа телевизор с комнатной антенной, и всякий раз, когда я включаю бритву, от нее идут наводки.

Меня это не удивило.

— Я знаю от Джанин Каммингс, что после твоего приезда в Тихуану Мартин посылал тебе еще письма.

— Да, еще два. — Он сжал голову руками, будто пытаясь подавить боль в висках. — Не знаю, как он узнал, что я приехал, но он узнал. Написал, что сможет исцелить меня, снова собрать воедино. Написал, что пошлет за мной людей и они привезут меня к нему, и мы снова будем вместе — друзьями, как прежде. И он сможет исцелить эту хворь во мне. Я подумал, что, возможно, раз он оставил книгу себе, то узнал из нее что-то. Получил доступ к чему-то, что сможет воплотить это все в реальность. Возможно, он мог дать мне избавление, настоящее избавление от этого зла. Он написал, что сможет освободить меня. Все это было в тех письмах.

— Они все еще у тебя?

— Я сжег их.

— Зачем?

Он снова опустился на стул, продолжая держаться за голову.

— Потому что решил, что они мне не понадобятся. Я порасспрашивал, пытался найти больше информации о нем, и не мог поверить, насколько это легко, если интересоваться у нужных людей в нужных местах. Я узнал, насколько он могущественен, как его боятся люди, которые его даже никогда не видели. Он стал здесь кем-то сродни богу. Они называли его Отец, будто какого-то римского папу или вроде того. Потом я понял, что там что-то происходит, что-то важное. Решил дождаться его. Ждал, когда Мартин — или Отец — отвезет меня туда, и мы снова станем друзьями. — Джейми уронил руки. Он был напуган, его страх был таким сильным, что я ощущал его в воздухе как электрическое напряжение. — Вот почему я остался здесь. Ждал, когда он придет за мной.

«Жалкий бедолага», — подумал я.

— Почему он не пришел?

— Его мать начала нанимать людей, чтобы найти его. Сперва появился частный детектив.

— Томпсон.

Джейми пожал плечами, будто это имя не имело для него значения.

— Знаешь, что с ним случилось?

— Я знаю лишь, что он отправился на поиски Мартина и больше его никто не видел.

— Кто отвез его туда?

— Он нашел лишь одного местного гида, который не побоялся туда ехать. Его тоже больше никто не видел. Это усилило страх перед Мартином. А потом приехала женщина-детектив. Но она успела сделать еще меньше.

— Мартин послал людей, чтобы…

— Я слышал разное, — сказал он, неистово кивая. — А затем здесь появилась та женщина, Джанин. Пыталась уговорить меня, чтобы я поехал с ней и переговорил с миссис Дойл. Я ответил отказом. Я знал, что если это станет известно Мартину, он решит, что я против него, и передумает приходить за мной. Поэтому отказался. Я знал, что ты будешь следующим, к кому она обратится, если ты еще жив. И я знал, что ты возьмешь деньги. Знал, что ты придешь.

— Но почему?

— Потому что я знал, что ты поймешь, что это судьба. Что ты сможешь покончить с этим раз и навсегда. Увидев, на что способны его люди, я понял, что обманываю себя. Мартин не собирался меня спасать. Нет никакого спасения для меня. Нет никакого спасения для нас. Те три мальчишки мертвы, Фил. Все мы мертвы, нас больше нет. Мартин мог лишь помочь мне принять мое проклятие. Обрести в нем силу, как это сделал он. Во тьме, во зле, которому он служит. И с тобой он сделает то же самое. — По его щекам струились слезы. — Почему я в Тихуане? Потому что я ждал Мартина. Потом ждал тебя.

Господи. Это была его последняя отчаянная попытка сделать что-то хорошее. Он остался здесь, чтобы остановить меня, не дать поехать к Мартину, чтобы помочь мне, все еще пытаясь быть при этом верным и преданным подпевалой. Только уже не Мартина, а моим.

— Джейми, посмотри на меня.

Тот подчинился.

— Он — не Антихрист. Он просто человек.

— Уезжай, возвращайся домой и проживи свою жизнь так хорошо, как только можешь. Держись подальше от Мартина, держись подальше от меня… просто… уезжай. Я тоже скоро уеду, я… не могу оставаться здесь больше. И теперь, когда ты пришел, у меня больше нет причин для этого. — Джейми в исступлении выпучил глаза, но они оставались у него остекленевшими от героина. — Или мы могли бы уехать вместе, я… мы могли бы сделать это, поехать куда-нибудь и помогать друг другу, быть друзьями, как прежде. Или… или я мог бы поехать с тобой. Я должен, правда, я… я — такая же часть этого, как и ты.

— У тебя не получится, Джейми.

— А ты думаешь, у меня получится здесь? Или в Штатах?

— Тебе нужно убираться из этого города и этой страны. Возвращайся домой и получи помощь.

Я увидел, как он обмяк прямо у меня на глазах, плечи поникли, грудь впала, как у человека, признавшего поражение и испытывающего отвращение к себе. Он добрался до середины моста и в отчаянии протянул ко мне руки, когда тот рухнул у него под ногами. И я позволил ему упасть. Другого пути быть не могло. Мы оба знали это.

— Ты был прав. Я пришел за Мартином, и положу этому конец так или иначе.

— Тебя ждет там лишь ужас и смерть, — сказал он мне. — Ты понятия не имеешь, какой ад он создал. Неважно, сколько денег потратит его мать или сколько людей наймет. Мартин не вернется домой. Даже тебе это не под силу. Ты должен уже это понять.

— Мы все пали. — Я протянул руку и сжал ему плечо. — Но ты всегда был лучшим из нас, Джейми. Никогда не забывай этого.

Он схватил меня за запястье.

— Куда ты?

— В пустыню.

— Иисус ушел в пустыню. — Джейми затрясся всем телом. — Он нашел там дьявола.

Ночь вползла в открытое окно и окутала нас, принеся на своих крыльях дуновение далекого пустынного ветра, шепот Мартина и крики шрамовника.

— А еще он нашел Себя, — сказал я. — И после этого уже ничто не было прежним.

Продолжая видеть перед собой измученное лицо Джейми, я поспешил по улицам Тихуаны в сторону своего отеля. По пути я остановился купить бутылку виски, а затем, с ключом в руке, протопал вверх по лестнице к себе в номер. Открыв дверь, я поднял глаза и увидел, что одинокий светильник в коридоре перегорел, отчего бо́льшая часть лестничной площадки была погружена во тьму. Мне это показалось подозрительным — и в следующую секунду что-то вылетело из темноты и серебристым пятном промелькнуло у меня перед глазами.

Я упал назад, скорее сбитый с толку, чем испуганный. Было такое ощущение, что меня ударили по уху. Даже не ударили, а ткнули пальцем. Защищаясь, я поднял вверх руки. Выронив пакет с виски, заковылял прочь от двери. Голова у меня кружилась, а по шее стекало что-то липкое.