Жар-птица - Джек Макдевит

– Но, – вмешалась Шара, – обычно под религиозными беседами имеется в виду другое. Белль верит в Бога?

– Может, спросим у нее?

Мы так и сделали. Белль ответила не сразу.

– Доказательства неубедительны, – сказала она.

– Значит, не веришь? – уточнила Шара.

– Ты сейчас говоришь о вере, Шара, – сказала Белль. – Я предпочитаю не делать выводов, основанных на предположениях.

– Почему доказательства неубедительны? – спросила я.

– Прежде всего по следующей причине: мне, простой, ограниченной Бета, нелегко постичь неограниченную сущность.

– Значит, не веришь? – снова уточнила Шара.

– Предпочту оставить свое мнение при себе.

Мне показалось, что неплохо бы сменить тему.

– О каких книгах вы говорили? – спросила я.

– Ну… например, «Пиши еще» Чаня.

– О чем она?

– О том, почему нельзя стать профессиональным писателем, читая книги на эту тему.

– Ладно, – кивнула я. – Что еще?

– «Жизнь и времена Малакая Петроны».

– Знаменитый археолог прошлого века, – пояснил Алекс Шаре.

– А еще?

– «Войны культур и Пойнтс-Саут».

– Правда? Тебя интересуют дебаты на социальные темы?

– Конечно. Мне нравится наблюдать, как люди спорят о том, насколько пагубно для общества обеспечивать едой и жильем тех, кто решил не работать.

– И каково твое мнение, Белль?

– Точно не знаю. Я плохо ориентируюсь в этих областях знаний. Например, я не в состоянии представить, почему кто-то может выбрать безделье в качестве времяпровождения. Но вопросы поднимаются очень интересные. Некоторые из них сложно понять, и именно это придает им занимательности.

– Расскажи о романе, – посоветовал Алекс.

– Да. Еще мы обсуждали «Последнего человека».

– Бэнкрофта?

– Да.

Алекс читал эту книгу, некогда очень популярную. На случай, если вы с ней не знакомы: автор рассказывает о нескольких поколениях, пороки родителей преследуют детей, что создает проблемы для их собственного потомства. Книга сложная, все полагают, что она станет классикой, но никто ее больше не читает.

– Почему ты решила прочесть роман? – спросила я.

– Мне нравятся романы, – ответила Белль. – Я большая поклонница Викки Грин.

Викки Грин писала триллеры о сверхъестественном. Если у меня оставались сомнения в разумности искинов, теперь они исчезли окончательно.

Сильнее всего мы ощущаем себя людьми, когда начинаем остро осознавать окружающую нас природу, – стоит лишь оказаться на залитом лунным светом пляже, или в каноэ посреди широкой реки, или просто под звездным небом. Именно тогда мы понимаем, кто мы такие на самом деле.

Элизабет Стайлс. Пение в пустоте (1221 г.)

Вообще-то, мы с самого начала знали, что шестнадцати кораблей недостаточно. Вероятно, мы без труда нашли бы «Антарес», но шансы добраться до него вовремя и спасти пассажиров были такими, что не внушали особого оптимизма – разве что за дело возьмется первый, кто увидит корабль. Именно на это я и рассчитывала.

Прибыв в намеченную зону поиска, мы стали ждать. По расчетам Шары, нам предстояло пробыть здесь около недели до наступления какого-нибудь события, но уже через несколько часов на связь вышел Майкл с «Карибу».

– Что-то нашел, – сообщил он.

– Что там у вас, Майкл? – поинтересовалась я.

– Похоже на корабль.

Алекс, до этого молча читавший книгу, выбросил вверх руки. Аллилуйя!

– Есть подробности? – спросила я.

– Слишком далеко. Но искин говорит, что корабль не на ходу.

– Плохо, – сказал Алекс, сидевший рядом со мной. – Где он сейчас?

– Приближается к нам, – ответила я.

– «Белль-Мари», – сказал Майкл, – мы его преследуем.

– Хорошо, – подтвердила я. – Всем пристегнуться. Через минуту меняем курс.

Ответа из кабины не последовало.

– Шара, наверное, спит, – сказал Алекс.

– Ладно. – Я нажала кнопку связи с каютой. – Вставай, подруга. Корабль на горизонте.

Через несколько мгновений Шара появилась на мостике, натягивая через голову шерстяной свитер.

– Отлично, ребята, – сказала она.

Алекс встал.

– Садись, Шара.

Поколебавшись, она села.

– Спасибо.

– Ты это заслужила. – Он скрылся в кабине.

– Можем приблизиться к нему, Чейз? – спросила Шара.

– Попробуем.

Корабль появился позади нас, что требовало сложного маневра. Алекс что-то пробормотал себе под нос, когда мы начали долгий, плавный разворот.

– Есть первые изображения, – сказала Белль, выводя их на экран.

Различить что-либо было трудно – одни лишь темные лопатообразные очертания.

– Думаю, это не то, что мы ищем, – сказал Алекс.

Шара наклонилась вперед, вглядываясь в экран.

– Почему?

Я показала на лопату, которая поворачивалась на экране.

– Он кувыркается. Майкл говорит, что он не на ходу.

– Есть новые изображения с «Карибу». – Белль помолчала. – Что бы это ни было, оно движется не тем курсом.

– Как далеко до него? – спросил Алекс.

– Не слишком. Но надо учесть, какое расстояние он проделал. «Антарес» даже при малейшем отклонении оказался бы вне зоны видимости.

Картинка стала четче. Я увидела импульсные пушки.

– Военный корабль, – сказала я. Из дыры в его брюхе торчала путаница проводов и искореженных деталей: все это намоталось на корпус.

– «Оса», – пояснил Майкл. – Легкий крейсер «немых». Похоже, получил прямое попадание.

– Белль, какая эпоха? – осведомился Алекс.

– «Осы» не используются уже двести лет, – ответила она. – Со времен Сопротивления.

– Отметь его местоположение, – велел Алекс. – Мы им сообщим.

Шара покачала головой.

– Что? – спросила я.

– Я просто подумала: какова вероятность того, что мы наткнемся тут на еще один корабль?

Перегруппировавшись, мы возобновили поиски. Находка лишь раззадорила аппетит. Переговоры между кораблями стали оживленнее. Мы решили, что при появлении объекта наших поисков один из нас погонится за ним. Кэл Бикли устроил тотализатор, в котором приняли участие все. Выигрыш причитался тому, кто первым обнаружит «Антарес».