Люблю тебя врагам назло - Татьяна Никандрова

Справиться с осознанием этого было куда сложнее, чем я предполагал. Я с силой сжал стакан с бурбоном, и он лопнул прямо в моей руке. Тогда Малыгина подскочила ко мне, даже схватила за руку, но я понимал, что это ничего не значит. Она забыла меня. И нашу любовь тоже забыла.

Я оставил ее одну. Мне срочно нужно было отвлечься. Я ощущал себя слабым и уязвимым, когда она была рядом. Эта девчонка сводила меня с ума. В прямом смысле этого слова.

Я нашел на танцполе какую-то пухлогубую брюнетку и купил ей выпить. После десяти минут общения я понял, что она с легкостью поедет ко мне домой и сделает там все, о чем я ее попрошу. Но я отчего-то медлил.

Я не хотел признаваться самому себе, что торможу из-за Алисы. Черт бы побрал эту девчонку! Она снова ворвалась в мою жизнь, и я не могу, просто не могу вести себя так, как привык: увезти брюнетку к себе, чтобы несколькими часами позже выпроводить ее из квартиры и больше никогда встречаться.

Алиса появилась из ниоткуда. Смотрела на меня требовательно и недовольно. И тогда я понял, что ей все же неприятно мое общение с другой. Малыгина заявила, что уходит. А потом добавила, что я ухожу вместе с ней. И я подчинился. Просто потому, что сам хотел этого больше всего на свете.

Пока мы ждали такси, я предложил ей заехать ко мне на чай. И она согласилась.

В машине мы ехали в тишине, почти не разговаривали. Но я не мог оторвать взгляда от разреза ее платья, оголяющего ногу до самого бедра. Это было жутко сексуально!

— Я уже говорил, но… Платье тебе реально очень идет, — хрипло произнес я, стараясь успокоиться.

— Спасибо. Я купила его сегодня, — ответила Алиса, и ее щеки порозовели.

— Специально для меня? — пошутил я.

— Да, — неожиданно серьезно отозвалась она.

Когда мы поднялись ко мне в квартиру, я дико нервничал. Не помню, когда такое было в последний раз. Ни экзамены, ни выступления по работе перед несколькими десятками людей не смущали меня так, как это делала Малыгина, неторопливо садящаяся на мой диван.

Когда она расслаблено потянулась, то под платьем я разглядел очертания ее груди. Острое желание раздеть ее и лечь сверху прожигало меня насквозь, парализуя мыслительные процессы в мозгу.

— Знаешь, Яр… Я помню, как смотрела в твои глаза и про себя сказала: "Я тебя люблю!" А ты улыбнулся и вслух ответил: "Я тебя тоже!" — вдруг лицо Алисы озарила невинная детская улыбка.

— Хм, кажется, это было, когда мы стояли под снегопадом на остановке? — отозвался я, опускаясь в кресло напротив нее.

— Да. Автобус ужасно долго не приходил. Мы замерзли. И ты грел мои руки своим дыханием, — мечтательно смотря куда-то вдаль, продолжила Малыгина.

— Было такое, — ответил я, погружаясь в уютные воспоминания. — А помнишь как в мае, когда твоя мать стерегла тебя, мы сбежали с двух последних уроков и попали под ливень?

— Конечно, помню, — усмехнулась она. — Он был как из ведра, но теплый. И мы даже не захотели от него прятаться.

— Ты тогда сняла туфли и бежала по лужам босиком. Как сейчас перед глазами эта картинка. На тебе была голубая блузка и юбка в клетку. Ты промокла от дождя и была такой красивой…

— Спасибо, — едва слышно проговорила Алиса.

Я смотрел на нее как зачарованный, а она не отводила взгляд. Мы сидели друг напротив друга. Два человека с общим прошлым и неопределенным будущим. И отчаянно хотели понять друг друга.

— Ты голодна? — спросил я первое, что пришло на ум.

— Немного, — улыбнулась Алиса.

Я встал и подошел к холодильнику.

"Вот олень! Зачем ты спросил, голодна ли она, если тебе все равно нечего предложить!" — недоумевал мой внутренний голос. Он был прав, никакой нормальной еды в холодильнике не было.

Неожиданно мой взгляд зацепился за неначатую банку оливок. Я достал ее и поставил на стол, намереваясь открыть. Алиса поднялась вслед за мной и подошла к противоположному краю стола.

— По-прежнему любишь оливки? — усмехнулась она, увидев банку.

— Да. А еще я по-прежнему люблю тебя. Даже больше, чем оливки.

Я сказал это раньше, чем успел подумать. Слова сорвались с моих губ сами собой.

Но я не жалел о них. Во-первых, это было правдой. Во-вторых, могло помочь сломать лед между нами.

От услышанного Алиса замерла. Через секунду ее глаза увлажнились, а через две слезы покатились по щекам. Она обошла стол, приблизившись ко мне. Между нами было не больше тридцати сантиметров, и я чувствовал знакомый и горячо любимый запах ее духов. Какое счастье, что за все эти годы она не сменила парфюм.

— Я тоже люблю тебя, Ярослав. Очень люблю, — прошептала она.

Я обхватил ее руками и прижал к себе, крепко-крепко. Я не хотел больше ее отпускать. Никогда.

— Родная, единственная, любимая, — шептал я.

Она откинулась назад, подставляя губы для поцелуя. Я коснулся их медленно, словно пробуя на вкус. Но они были точно такими, какими я их помнил. Горячими, сладкими и чувственными.

Я подхватил Алису и усадил на стол перед собой. Стоя между ее раздвинутых ног, я сгорал от желания, которое со скоростью света разливалось по телу. Платье Малыгиной задралось так, что, опустив взгляд вниз, я увидел ее трусики. Тонкие, кружевные, черные.

Я, как голодный зверь, впился в нее губами, работая языком активно и властно. Мои руки гуляли по ее спине, волосам, но я никак не решался опустить их ей на колени.

Во мне жил страх. Я боялся, что если возьму ее сейчас, то завтра она исчезнет. Как уже сделала однажды. В памяти вспыхнули фразы из ее письма: "я тебя не люблю", "хочу жить без тебя", "мы слишком разные". И боль, которая в последнее время стихла, вновь острым лезвием полоснула меня.

— Ты меня ранила, сделала больно, почти уничтожила, — стискивая зубы, прорычал я. — Ты переспала со мной, а потом свалила в свою Англию. И ни разу, ни разу не написала!

Я отстранился и посмотрел ей в глаза. Я должен был это сказать. Один раз я уже смолчал о чувствах, не стал задавать вопросы. И это плохо кончилось.

Алиса

В взгляде Ярослава была обида. Его слова были жестокими, но справедливыми.

— Да, я поступила подло, — стараясь выровнять дыхание, сказала я. — Но у меня не было выбора, Яр. Мой отец согласился помочь только при условии, что я порву с тобой и уеду в Лондон. Да, я предпочла твою свободу нашей любви! И знаешь, если бы я могла отмотать время назад, то сделала бы это снова! Посмотри на себя: ты молод и успешен! Ты занимаешься тем, что тебе нравится, и тебя ценят! Разве не этого ты хотел?

— Но ты могла сказать мне об этом прямо! — взревел Калашников. — Могла признаться во всем, мы бы нашли выход. Мы бы придумали, как поступить! Черта с два, Алиса! Да если бы я знал, что ты любишь меня, я бы ждал, пока ты не вернешься из этой сраной Англии. Как верный пес, ждал бы! Но вместо этого ты решила сделать вид, что я тебе не нужен! Написала гребанную записку и исчезла под покровом ночи! Да лучше бы ты застрелила меня, Малыгина! Это было бы более гуманно!