Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Окаянный - Антон Текшин

Их, правда, не контролят в голову из винтовок, но это уже мелочи. В любом случае моралисты и человеколюбцы здесь долго не живут, преимущественно умирая от воткнутых в спину инородных предметов. Тем более сектанты живым примером показали, что опасны и с голыми руками. Таких оставлять в живых нельзя.

Разве что, намертво инкрустированными в дерево.

– Я за руль! – безапелляционно заявил Шумахер, пытаясь протиснуться мимо здоровяка.

– Ага, щас! Ты нас в прошлый раз чуть не угрохал!

– Вообще-то машина та была дерьмо, – войдя в раж возразил азиат. – Но в итоге все живые доехали. Пусти!

Остальные, не встревая в совершенно неуместную перепалку, грузились на широкое заднее сиденье, справедливо рассудив, что рано или поздно одному из спорщиков снесёт голову метким выстрелом, и мы, в конце концов, тронемся с места. Я тоже собирался присоединиться к адекватным людям, но обнаружил, что передняя пассажирская дверь тоже нараспашку. Или сектанту стало очень душно, или он внутри был не один, и возможно его напарник прямо сейчас целится в нас откуда-нибудь из-за ближайшего штабеля.

– Сыч, пассажир!

До здоровяка, наконец, дошло, что у броневика даже от сильного удара дверца никак не могла сама по себе открыться. Выругавшись, он одним махом перемахнул через капот на ту сторону, и вскинул винтовку, выискивая возможную угрозу.

Черные хламиды уже в полутьме засечь очень трудно – они здорово размазывают силуэт, мешая сознанию выхватить знакомые черты из окружающего пространства. Но только не для того, кто ночью видит лучше, чем днём.

Не зря в обыденной жизни Сыч предпочитал носить солнечные очки с округлой оправой, делающей его похожим на накачанную версию кота Базилио из старой советской сказки.

– Змей, давай сюда!

Я без вопросов исполнил странную просьбу, благо внутрь залезть ещё не успел. Стрелять по нам вроде как уже перестали, лишь у сектантов кипела битва, но всё в любую секунду может поменяться. Раз рассудительный Сыч тянет время и рискует всеми нами, значит, для этого есть весомая причина.

Тем более от машины он не сделал и пары шагов, не высовываясь на открытое пространство. Этого и не требовалось.

Пассажир обнаружился буквально за первым же углом, как я и боялся. К счастью, он пострадал от столкновения ещё сильнее водителя и сейчас находился без сознания. Всего-то у него сил и хватило, чтобы вывалится из броневика и проползти жалкие несколько метров.

В темноте ничего толком разглядеть не удалось, но его чёрная рубашка была вся мокрая от крови. Однако он ещё дышал, пусть и очень слабо. Живучий, гад.

– Ну что, кончаем? – отрывисто спросил Сыч, направляя на него ствол. – Или ты лучше сам?

– Нет, у меня к нему слишком много вопросов, – вздохнул я, перебарывая себя. – Грузим в машину.

– Ты охренел что ли?! В какую ещё маш…

– В нашу, – резко перебил я его. – Ты забыл, какая за него награда положена?

– Её ещё получить надо… – Проворчал он, закидывая винтовку за плечо. – Любишь ты шкуру неубитого медведя делить.

Он наскоро охлопал Пастыря, забрал себе пистолет из кобуры и нож из потайного чехла на предплечье, затем подхватил тело под мышки и чертыхаясь поволок его к броневику. Меня тоже не прельщала перспектива такого соседства, но возможность устроить ему допрос с пристрастием перевесила все остальные желания. Месть подождёт, думаю, Дашу и Аллигатора на первое время удовлетворит скоропостижно присоединившаяся к ним Ленка. Они ей там вдвоём на том свете устроят достойную встречу.

Я подскочил к внедорожнику, распахнув слегка погнутую заднюю дверь. За ним располагался не багажник, а самый настоящий грузовой отсек, наполовину загруженный всяким барахлом. От основного салона его отделяла специальная перегородка, легко убирающаяся в сторону при желании. Я расчистил на ребристом полу немного места и Сыч без всяких расшаркиваний закинул туда двойника, вызвав у того длинный болезненный стон.

Однако его тут же заглушил звук куда мощнее – с яростным рёвом раненного носорога к нам мчался объятый пламенем «немедведь». Напалмом его, что ли, окатили?

В этот момент, глядя на стремительно приближающегося монстра, которому отчего-то надоело громить сектантов в стороне, я отчётливо понял – машина точно не успеет совершить манёвр, выехав из-под брёвен, и набрать спасительную скорость. Нужно его отвлечь.

– Газуй!

Я с силой захлопнул дверцу и рванул в сторону. Сыч, запрыгнувший в броневик первым на переднее сиденье, лишь бессильно зарычал:

– Куда-а-а?!

Но Шумахер истолковал мой манёвр единственным правильным образом – воткнул заднюю и принялся освобождать полузасыпанный капот. Остальным не оставалось ничего другого, как захлопнуть двери и молиться, чтобы мой манёвр удался. Благо по мне никто не стрелял – видимо, махнули рукой на обречённого психа.

Расчёт был простым. «Немедведь» хоть и продвинулся до конца эволюционной цепи, но всё равно остался хищником, движимым стандартными рефлексами. Возможно, он даже разумен до определённой степени – сейчас это не имело значения. Пусть хоть стихи на досуге сочиняет пятистопным ямбом, в пылу сражения это всё слетает ненужной шелухой. Остаются инстинкты – если кто-то бежит, то нужно его догнать.

Чёрт его знает, почему он ринулся именно на броневик, но на моё движение он отреагировал предсказуемо – изменил направление и понёсся ко мне огромными прыжками. Естественно, наши скорости были несопоставимы, и довольно быстро серый гигант возник на расстоянии прямого удара.

В этот момент я всем своим нутром ощутил, что больше живым он меня не отпустит. Тогда, на дороге, во мне было что-то… Неосязаемое, неуловимое, что остановило его кровожадный порыв. Сейчас же это неведомое нечто растаяло, истончилось до той степени, что перестало улавливаться.

Ощущение длилось куда меньше мгновения, но было таким пронзительным, что я без промедления нырнул в зазеркалье, прежде чем когтистая лапа бессильно рассекла воздух. Не сделай этого – уже валялся бы грудой криво нарезанных ломтиков.

Шанс, что иммунитет хотя бы к «немедведю» у меня сохранился, был мизерным, но всё равно заставил меня рискнуть. Хотя, с моей-то везучестью надеяться на то, что он меня снова не тронет…

Так, что дальше? Здесь я смогу продержаться не больше пары секунд, если без движения, потом придётся возвращаться самому, либо меня отсюда вышвырнет самостоятельно. О последствиях в виде совмещённой с телом одежды можно смело не беспокоиться – покойнику это ни к чему.

Я взглянул в нависшие надо мной огромные пылающие всеми оттенками алого зрачки элитника. Прежде наблюдать в стеклянной сфере личного пространства перерождённых не доводилось, лишь издали, в виде сторонних источников освещения. В отличие от людей, от которых оставалась хотя бы прозрачная одежда и прочие аксессуары в тёмной дымке, проекция монстра в зазеркалье выглядела теми же самыми глазами, только в приближенном варианте.