Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Окаянный - Антон Текшин

– Да будет так, – согласился Некрус и вдруг с резким хлопком исчёз, вместе с кандалами и маской, оставив после себя лишь лёгкую изморось на полу.

– Вот засранец, – констатировал Пончик, покачав головой. – Никак к его выкрутасам не привыкну…

– Какие твои годы, – философски заметил Паломник, опрокидывая в себя очередную стопку. – Э-эх… А теперь иди исполни просьбу Змея, а мы пока прикинем, что теперь делать со Сколково.

– Да чё с ним случится! – махнул пухлой ладошкой толстяк. – Перезагрузится, как положено, и новый персонал наберём. С наблюдателями.

– Иди, умник, без тебя разберёмся.

Мы со Стеллой, ещё пребывающей в некоторой шоке после увиденного, встали из-за стола и направились на выход из кунга, вслед за семенящим коротконогим Пончиком.

– Змей, я сейчас далеко не в лучшей форме, – честно предупредила меня внешница. – Это не может потерпеть хотя бы до утра?

– Поверь мне – нет. И я в тебя верю.

– Польщена, но ты сам слышал…

– Не беспокойся, сейчас главное – не быть снова чьей-либо разменной монетой.

По пути к нам присоединилась неизменная флегматичная парочка, являющаяся постоянной свитой толстяка. Мы пересекли взбудораженный военный лагерь по диагонали и оказались в просторной палатке, оборудованной изнутри по последнему слову медицинской техники.

– Не Сколково, конечно, – цокнул языком нолд. – Но лучшее, что на данный момент есть. Минут через пять подойдут два ассистента, а пока миссис Левински может подготовить тебя ко сну.

Я сбросил с себя покрывало, стянул ботинки и лёг на широкий операционный стол. Что ж, всё-таки мне суждено было на нём оказаться…

Перед глазами сверкали праздничные конфетти скорого приступа, которые, однако, не мешали разглядеть обеспокоенных друзей, столпившихся у входа в палатку. Вот с ноги на ногу переминается здоровяк Сыч, нервно теребящий эспаньолку, за ним, взявшись за руки, стоят Ленка и Даша Истерика. Ехидно щурящийся Шумахер переговаривается с ухмыляющимся Пастырем – эти два хохмача точно нашли друг друга, а позади всех возвышается могучий Рекс, габаритами не помещающийся в свод палатки.

– Всё будет хорошо, – сказал я им. – Не волнуйтесь.

Но Доктор Стерва приняла фразу на свой счёт и привычно скривилась:

– Мне бы твой оптимизм…

– Здесь в наличии для тебя что угодно, – царским жестом Пончик обвёл многочисленные боксы, занимавшие большую часть свободного пространства. – От морфина до боевых стимуляторов. Так что не стесняйся. А чтобы дополнительно тебя замотивировать…

Он принял из рук ближайшего верзилы небольшой компактный пистолет и внезапно выстрелил куда-то поверх её головы, заставив женщину вздрогнуть от неожиданности.

– Вторая пуля будет твоя, запомни это.

– Какого хрена ты тво… – Я попытался было подняться, но был грубо прижат к столу вторым здоровяком.

– Не трепыхайся, Змей, – попросил Пончик, погрозив пистолетом. – И не вздумай никуда исчезать, а не то мне придется основательно испортить ей причёску.

– Мы же договорились! – зашипел я.

– Вот именно, если ты выживаешь – с тебя снимаются все вопросы, – согласно кивнул толстяк. – А с неё – все обвинения. Такой был уговор. Так что лучше бы ей тебя не потерять, а не то…

Я разразился бранью, но меня успокоила сама Стелла, положив затянутую в перчатку ладонь на плечо.

– Всё в порядке, я и не рассчитывала на другой приём… Просто дай мне сделать своё дело.

– Правильно мыслите, гражданочка! – вставил Пончик.

– Молись, чтоб я не выжил, – посоветовал я ему. – Впрочем, тебя, урода, я из-под земли всё равно достану!

– Беру за слово, – шутливо поклонился он, и, воспользовавшись тем, что его лицо оказалось в непосредственной близости от моего, едва слышно добавил. – Для тебя ж дурака стараюсь…

– Так, а теперь, когда вы наговорились, – железным тоном произнесла внешница, включившись в привычный режим Доктора Стервы. – Давайте дружно заткнитесь. Где твои ассистенты? Я что, мать вашу, сама должна ему голову брить?! И почему пациент ещё в сознании?

– Упс, – отпрянул Пончик. – Исправим!

Мне на лицо опустилась маска, подававшая сладкий на вкус воздух. По телу разлилась поразительная лёгкость, а веки сами собой налились свинцовой тяжестью.

– Спасибо, тебе, – внезапно раздался тихий голос Стеллы рядом с ухом, обдав его горячим дыханием. – И прости меня… За всё.

Я хотел что-то ответить, но речевой аппарат отказал окончательно. Моё истерзанное тело нежно подхватили мягкие тёплые волны и потянули куда-то в сторону. Но не во тьму, как я подсознательно опасался с момента оглашения диагноза.

А навстречу свету.