Вельяминовы. Время бури. Книга первая - Нелли Шульман

– Тебе веселее будет, – подытожила Роксанна, – с ребенком. Два года незаметно пролетят, Аарон вернется…, – Роксанна не стала говорить девушке, что племянник мог решить остаться в Германии. Аарон о таком не упоминал, но женщина видела упрямое выражение его глаз.

Габи высморкалась:

– Я с Аароном поговорю. Спасибо вам, тетя Ривка…, – они вздрогнули. Репродуктор, под окном, заиграл «Хорста Весселя». Восторженный голос диктора сообщил:

– Последние известия! В конце месяца, в Берлине, будет подписан антикоминтерновский пакт между рейхом и японской империей. Войска генерала Франко победоносно атакуют Мадрид…, – с треском захлопнув форточку, Роксанна задернула шторы:

– Доедай и будем собирать вещи.

Не проявленные пленки и записи из отеля «Адлон», на рассвете, курьер доставлял на улицу Принц-Альбрехтштрассе, в дом номер восемь. Здание возводили для коллекций берлинского музея декоративных искусств. По соседству возвышались деревянные щиты, загораживающие строительные участки. СД разрасталось, работникам требовалось больше места. Под нужды службы безопасности отошла и гостиница «Принц Альбрехт», и прилегающие постройки. Лаборатории СД размещались в подвале. В «Адлоне» оборудовали особый номер, где круглосуточно дежурили два сотрудника, наблюдавшие за аппаратурой.

Время было ранним, распогодилось, на улице сияло солнце. На ступенях управления, было еще пусто. Едва пробило семь утра. Шелленберг, сидя на краю стола, курил американскую сигарету, поигрывая линейкой. Пахло хорошим, крепким кофе. На столе лежали непросохшие отпечатки.

– Пора коллекцию собирать, – рассмеялся Макс фон Рабе, рассматривая фотографии. Гауптштурмфюрер приехал из Франции поздним вечером, на машине, и провел ночь в управлении. Сегодня он улетал с аэродрома Темпельхоф в Испанию, с добровольцами легиона «Кондор». Семью Макс посещать не собирался, он навестил Берлин только для доклада.

Шелленберг, весело, сказал:

– Снимки леди Антонии, мой дорогой, значительно более, – он пощелкал пальцами, – привлекательны. Сама леди Антония тоже. Где она сейчас? – поинтересовался Шелленберг

Макс удивился:

– В Кембридже, Вальтер. Куда она денется? – Макс и Шелленберг познакомились шесть лет назад, на семинаре по юриспруденции, в Гейдельберге. Шелленберг учился в Бонне, но приехал в университет Макса делать доклад.

– Мы с ним ровесники, – Макс рассматривал черно-белые фото обнаженной девушки, раскинувшейся на кровати, – он меня ниже на два ранга, однако он продвинется по службе. Вальтер только звание обершарфюрера получил, но Гиммлер его ценит…, – кабинет Гиммлера был прямо над их головами, на верхнем этаже здания.

Макс не гнался за шевронами. Чин гауптштурмфюрера ему дали благодаря просьбе отца. Отец и рейхсмаршал Геринг дружили, с войны.

Макс был недоволен, но граф Теодор развел руками:

– Милый мой, я не мог позволить, чтобы старший сын и наследник титула прозябал в ефрейторах…, – Макс, сварливо отозвался:

– Фюрер был ефрейтором, папа. Ладно, – вздохнул он, – я понимаю, ты хотел как лучше.

На работе, Макс никогда не упоминал о титуле. В Берлине он обедал в простой столовой, с остальными сотрудниками. По пятницам фон Рабе сидел с ребятами в пивной. В СС было мало людей с высшим образованием, хотя рейхсфюрер Гиммлер всегда подчеркивал, что для работника безопасности важно разбираться в истории и философии. У самого Гиммлера имелся диплом агронома. Рейхсфюрер любил возиться с землей. Он устроил в кабинете зимний сад, и радовался, получая в подарок редкие цветы. Макс и Шелленберг были одними из немногих работников СС, получивших университетские дипломы. Они дружили, Шелленберг часто обедал на вилле фон Рабе и проводил с ними выходные.

– Ребятам, в «Адлоне», не повезло, – присвистнул Макс, собирая фотографии:

– Думаю, они надеялись на большее, когда фрейлейн Митфорд начала раздеваться, – он вернул Шелленбергу конверт. Вальтер поскреб чисто выбритый подбородок:

– Что касается леди Антонии, то я, Максимилиан, просмотрел ее писания. Думаю, в Кембридже, она долго не просидит. Более того, я уверен, что леди Холланд на пути в Испанию. Ее могут завербовать русские, нам надо их опередить. Она должна работать на нас, и фотографии, которыми ты удачно обзавелся, помогут, – Шелленберг потушил сигарету:

– Забери их в Мадрид. Операция «Ловушка». Это ты отлично придумал.

– Медовая ловушка, – весело протянул Макс.

Они с Шелленбергом поговорили о результатах работы с мадам Шанель. Клиентки салона были женами министров и генералов. Разведку рейха интересовали разговоры, на примерках. Представившись сотрудником немецкого посольства в Париже, Макс посылал женщине цветы, возил ее на прогулки и осыпал комплиментами. Мадам Коко была его старше почти на тридцать лет, однако по женщине этого было не видно. Больше всего Макс боялся, что Шанель к нему привяжется. Он утверждал, что любит и боготворит ее, но вынужден, из-за работы, часто отлучаться из Парижа.

– Если я в городе, – Макс, на коленях, целовал ее руки, – я сразу, сразу, свяжусь с тобой…, – Шанель показала ему ателье. Макс внимательно смотрел на стены, на расположение мебели, прикидывая места для будущих микрофонов. В Париже он поймал себя на мыслях о фрейлейн Констанце Кроу.

– Потому, что я вынужден изображать любовь к старухе, – сердито сказал себе Макс.

– Констанца полукровка. Мы ее похитим, запрем в Дахау, или еще где-нибудь. Она начнет работать на благо рейха…, – ведя машину по отличным немецким автобанам, он вспоминал рыжие волосы, глаза цвета жженого сахара, простой, лабораторный халат, не приподнимающийся на плоской груди девушки.

Макс велел себе успокоиться:

– Если леди Антония в Испании, она от меня никуда не денется. Я у нее был первым, для женщин такое важно. Она ничего не помнит, но я ей напомню…, – он взял у Шелленберга сигарету:

– Как фрейлейн Митфорд оказалась у него в номере? Вальтер, признавайся, ты ее подослал, – Макс улыбался.

Шелленберг поднял красивые, изящные ладони:

– Клянусь, что нет. Частная инициатива фрейлейн Юнити, от начала и до конца. Должно быть, уговорила горничную, ей открыли комнаты. Герр Кроу хладнокровный человек, – он соскочил со стола, – даже глазом не моргнул, – Шелленберг нажал на кнопку новинки, магнетофона компании AEG.

Качество записи оставляло желать лучшего, однако они явственно слышали гневный голос герра Кроу:

– Мисс Митфорд, немедленно оденьтесь и покиньте номер! Фюрер учит, что семья есть основа национал-социалистического государства. Я не собираюсь потакать вашей распущенности. Я не хочу вас позорить, и не буду сообщать фюреру Мосли о безнравственной выходке…, – Шелленберг выключил запись:

– Вообще, Макс, он чист. Обедал у тебя дома, твой отец возил его в Люфтваффе, к рейхсмаршалу Герингу, твои младшие братья отправляются с ним в Гессен. Герр Питер ни в чем не замечен. Даже снимки из ванной нам ничего не дали, – Шелленберг, тонко, усмехнулся.