Сложенный веер - Сильва Плэт

— Извини. Рецидивы общения с лорд-канцлером Аккалабата.

— Лисс, хочешь я на всех этих вещах этикетки сделаю? Напишу то, что я помню. И на той большой стопке. Будет полезно для твоего музея.

Откуда у него силы на этот энтузиазм в голосе, Лисс решительно непонятно. Равно как и то, почему он, отложив понье седло, проводит тыльной стороной ладони у нее по щекам, а щеки мокрые.

— И прекрати заливаться слезами, — бурчит Антон. — Вы разнесли наши дворцы, мы разрушили ваши посольства. Око за око, зуб за зуб — все по вашей древней философии.

— Это не философия, — всхлипывает Лисс.

— Не важно, — в кольце его рук тепло и спокойно, и так же успокаивающе звучит голос, но Лисс не в состоянии остановиться. — Проехали. Гибель Дилайны есть факт истории. У аппанцев даже кино про это есть, ты смотрела? Чушь страшная. Демонические конформы ростом с вашего земного слона. Они бы еще с кошку их сделали! Наши лорды — толпа непросыхающих пьяниц, а стены посольств растворяются с помощью заклинаний.

«Абракадабра! Сгинь-пропади посольство Ситии!» И взять себя левой рукой за правое ухо.

Как он может нести такую забавную околесицу, чтобы ее успокоить, сидя на горке артефактов, оставшихся от его семьи, его жизни, его планеты?!! Лисс становится все хуже и хуже, она рыдает так неостановимо и горько, что Тон выпускает ее из объятий на время, нужное, чтобы отойти на два шага, несколько раз сжать и разжать кулаки, грязно выругаться, отодвинуть ногой сложенные на полу предметы… а потом решительно наклоняется, подхватывает ее на руки и несет в жилую часть директорского корпуса, в спальню, под теплое одеяло.

Вот только когда он укладывает ее на кровать, выясняется, что и у его самоконтроля есть пределы, и Тон падает рядом, стягивает одежду, водит руками там, где нельзя, где не положено, впивается губами где попало и, забывая обо всем, слышит, как сдавленные рыдания переходят в тихий стон удовольствия, и сам получает удовольствие, и дает его впервые за все эти годы… чтобы проснуться потом с первыми перебравшимися через подоконник лучами весеннего солнца и не знать, как себя вести и что делать.

* * *

А у него красивый почерк, оказывается. Бывают в жизни моменты, когда проще думать о форме, а не о содержании.

Я забрал браслеты. Они мои. Извини. Я тебя тоже прощаю. На Анакорос не вернусь. Не знаю, сразу ли у меня получится их контролировать. Это может быть опасно для окружающих. Потом, если Маро увидит мой демонический конформ, в котором я намерен провести ближайшие две недели, ее придется водить к психиатру.

Защищать вас я буду и на расстоянии. Всегда.

Антон.

ЗЫ. Не забывай, что растишь принцессу Дилайны. Читай ей больше книжек про чудовищ и покупай красивые платья. Потом проверю.

Алиссия Ковальская, директор колледжа на Анакоросе

— Это что за чудо в перьях? И что он делает рядом с нашей Маро?

Четвертьфинал чемпионата Анакороса по футболу. По полю увлеченно носятся делихоны и объединившиеся в одну команду аппанцы с верийцами. Футбольный мяч они впервые потрогали на Анакоросе и являют собой зрелище не для слабонервных. Лисс наблюдает это уже не первый раз, так что вполне можно отвлечься.

— Сие есть Элджи. Элджи Дар-Эсиль.

— Старший?

— Ага.

Лисс обмахивается сложенной вдвое программкой. Старший младший Дар-Эсиль явно упарился в своем ораде, но послушно восседает рядом с одетой куда более по погоде — в яркую маечку на тонких тесемках — Маро.

— Значит, будущий лорд-канцлер Аккалабата. Кандидат, конечно, не блестящий, но я согласен рассмотреть.

— Кандидат на что?

— На руку нашей принцессы, разумеется. Сердце, как я вижу, он уже завоевал.

— Тон, одумайся, они еще дети!

— Сколько ему? Восемь? Девять? Десять? Для аккалаба все, что после шести, вполне серьезный возраст. Они развиваются быстрее ваших земных детей. Восьмилетний дар мыслит категориями пятикурсников Анакороса, хотя знаний у него, конечно, гораздо меньше ихнего.

— Не говори «ихний», — брюзжит Лисс.

— Не буду, — покладисто соглашается Тон. — Мальчишка — вылитый отец. Удивительно, как ты его терпишь.

— Хелла просила за ним присмотреть. У них серьезные домашние проблемы. Сид так и не смог перенести потери друга и ждет от всех детей его повторения. Элдж не угодил ему уже тем, что унаследовал его собственную масть, а не вороной окрас Дар-Халемов.

— Он не пробовал себе прядь волос на нос наматывать, чтобы заслужить благоволение отца? — в быстроте реакции Тону не откажешь, он всегда берет быка за рога.

— Не знаю уж, что он пробовал или не пробовал, но отец его не выносит. Зато Элдж — материнский любимчик. От тяжелой руки отца его и сослали сюда, на Анакорос. Чтобы глаза не мозолил «неудачный» первенец. Он еще и фехтовать не умеет.

Тон выразительно крутит пальцем у виска.

— Лисс, ты поняла, чего сказала-то? Дар Аккалабата не умеет фехтовать. Сын Хье… Хеллы. Ему, что, во младенчестве сделали полное переливание крови? Или он жертва генетических экспериментов? Хотя какие там, на Аккалабате, генетические эксперименты…

— Тем не менее Хелла написала, что у него с этим проблемы. И это тоже раздражает Сида. Самое худшее, что здесь он ничему не научится, ибо не у кого. Вернется домой, и его убьют на первом же турнире. Или срочно отдадут под дуэм.

— Вот еще, — гневно фыркает Тон. — Нашего женишка под дуэм этим пернатым плебеям. Обойдутся.

— А что ты предлагаешь?

Настырным делихонам наконец удалось закатить мяч в ворота аппанско-верийской сборной. Трибуны встают, чтобы хоть как-то размяться. Под шумок Тон приобнимает Лисс за талию, она испуганно отшатывается.

— Тон, если увидит кто-нибудь!

— Ааа, пускай смотрят. То есть, конечно, не пускай. Но фехтовать парня я выучу, не бойся.

— Тыыы?

— Яааа. — в тон ей тянет Антон. — Легенда о происхождении королевы Лулуллы, надеюсь, тебе известна? Как характерная девица поссорилась со своим папочкой, оруженосцем короля Онпеха, оседлала демона Чахи (предварительно его сокрушив и урезонив) и на нем (так, Лисс, так! Не надо смеяться!) прилетела осваивать Аккалабат, тогда еще безлюдный, за исключением пары-тройки деревень, населенных дикарями-итано.

— Ты хочешь сказать…

— Что для прямого потомка короля Онпеха — то есть меня — научить владеть мечом кривого потомка вредной Лулуллы — то есть его (палец Тона указывает в сторону Элджи, который изо всех сил старается приподнять повыше Маро, которой «не видно», причем, судя по хитрющей физиономии Маро, она получает от этого огромное удовольствие) — легче легкого. Завтра и приступим. Что ты так на меня смотришь, будто я демона Чахи из кармана вытаскиваю?