Новая Ты - Кэролайн Кепнес

– Разумеется.

– Его работа не должна умереть вместе с ним.

– Разумеется.

Я курю сигару и киваю, когда Барри просит меня позвонить в его офис и назначить встречу. Мы возвращаемся. Фуршет уже в разгаре. Кейт Хадсон идет ко мне обниматься. Подают крабов, антипасто, нежнейшие мини-стейки и лобстеров. Играют любимые песни Форти (по большей части про наркоту, которая так его и не убила). Мне жмет руку Джордж Клуни – «Отличная речь, парень». И, черт побери, это правда! Чистейшая правда!

Я не сумел завалить Форти Квинна, зато сразил всех своей речью.

Глупо теперь гадать, что было бы, если б он остался жив: если б Джулия Сантос не переехала в Лос-Анджелес или просто передумала поворачивать. Наша жизнь – череда случайностей, как в «Матч-пойнте» с теннисным мячиком и потом с обручальным кольцом. Это судьба. Если б тело Форти Квинна нашли раздувшимся, тронутым тленом, накачанным кокаином, в горячем источнике, похороны получились бы не такими благолепными. Нет, конечно, я все равно сумел бы извернуться и забацать проникновенную речь. И все же слава Богу (если он есть) за столь удачный исход.

– Джо! – окликают меня.

Ого, это Сьюзан Сарандон! Она сжимает меня в объятиях.

Надеюсь, Риз и Эми сейчас на нас смотрят. Но главное, что это видит Лав.

– Хорошо выступил, – говорит она и берет меня под руку.

Сейчас не время для хвастовства, поэтому я не отвечаю, а просто глажу ее руку и целую в лоб.

Такие люди, как Форти Квинн, – сами себе злейшие враги. Их даже убивать не нужно. А я теперь совершенно свободен. Выхожу в холл и опускаюсь на круглый диван нежно-персикового цвета. Лав сама находит меня. Садится ко мне на колени, гладит по голове.

– Давай переночуем сегодня в «Аллеях». Не хочу здесь оставаться.

– Конечно.

Думаю, недельки через четыре уже можно будет сказать ей, что я вдохновился примером Форти и решил взяться за собственный сценарий.

Кладу руку ей на живот. Тишина, любовь и пока неразличимый стук крохотного сердца. И никаких третьих лишних.

Просыпаюсь я рано. От счастья. Перед глазами у меня до сих пор упругая задница Кейт, восхищенные глаза Риз, внимательное лицо Эми. И конечно, моя Лав. Я скучал по «Аллеям»: по теннисному корту, песку и траве. Теперь я спортсмен, иррациональный восторг перед стихией сменяется спокойным утилитарным подходом, и в этом есть своя прелесть. Пляж уже не просто песок и океан, это моя беговая дорожка.

Мое тело не хочет спать, а мозг с трудом верит в произошедшие разительные перемены. В прошлый раз я приезжал сюда, чтобы спрятать труп Дилайлы, и Лав не знала, кто я, но очень хотела выяснить, – стояла на берегу и смотрела, как я швартуюсь. Теперь, когда между нами не осталось тайн, она любит меня даже больше, чем тогда. Моя жизнь переполнена любовью, заманчивыми перспективами, судьбоносными встречами и смыслом. Я буду заботиться о матери моего ребенка. И продолжать дело моего «брата», становиться все сильнее и влиятельнее.

Я слишком счастлив, чтобы усидеть на месте. Лав погружена в дрему, словно спящая красавица. Ее близнец мертв, но горе скоро забудется. Я целую ее идеальный лоб, натягиваю футболку и розовые шорты с китами, беру солнечные очки и выхожу из комнаты. Мурлычу «Thunder Road» Брюса Спрингстина, шагаю по тихим коридорам, в которых уже больше никогда не появится Форти – ура! – и улыбаюсь.

Иду босиком по знакомым дорожкам, слушаю плеск волн, ленивый и протяжный, и выхожу на пляж. Сердце мое замирает. Все вокруг покрыто густым, белым, тяжелым туманом, как в книгах Стивена Кинга. Я слышу океан, но воды не вижу. И это странно и жутко, прямо как в детстве, когда заходишь в темную комнату и ждешь, что на тебя набросится монстр.

Помню, однажды я был почти так же счастлив, как сейчас, – когда неожиданно выпал густой белый снег и покрыл все улицы и дома, превратив город в огромную миску ванильного мороженого. Мама сказала, что уроки отменили и я могу идти гулять. Я выбежал из дома. Было еще совсем рано, и прохожие не успели затоптать белоснежное великолепие, превратив его в мерзкую слякоть. Я бегал как сумасшедший и радовался, что я первый, что впереди целый день и что не будет занятий и домашки. Не представляю, как дети в Южной Калифорнии растут без снега. Надо будет непременно задать этот вопрос Лав, когда она проснется.

Я вхожу в туман и слышу лай. «Щенки и ботинки»! Собака кажется напуганной.

– Иди сюда, песик, – зову я. – Все хорошо.

Лай сменяется жалобным подвыванием.

– Эй, малыш, иди ко мне…

Я сажусь на корточки. Мне вспоминается фильм «Одинокая белая женщина», где Дженифер Джейсон Ли приканчивает собаку, которая не хотела ее любить. Вспоминается Форти, замучивший Рузвельта (в версии Лав), и Лав, рыдающая по отданному Ботинку (в версии Форти). Мне не важно, кто из них врал, а кто говорил правду; важно лишь то, что Лав обрадуется, если я вернусь с собакой.

– Все хорошо. Ко мне, пес! – командую я (пусть сразу поймет, кто здесь хозяин).

Лай начинает удаляться. Нет, я так легко не сдамся. Бегу следом, однако буквально через пару метров спотыкаюсь. Черт! Песок жестче, чем кажется. Дальше иду шагом.

– Иди сюда. Я тебя не обижу. Всё в порядке, я здесь.

Слышно, как волны разбиваются о берег и как скулит где-то совсем неподалеку глупый пес. Я опускаюсь на колени, мне не терпится обнять его, почувствовать испуганное и радостное биение сердца под мягкой шерстью, благодарное касание влажного языка на своей щеке – почувствовать любовь; ведь именно ради этого люди во Франклин-Виллидж заводят собак в своих крохотных квартирках. Я буквально вижу его; он такой же белый, как туман, с черными глазками и розовым языком в темной пасти. Он бежит. Как мы его назовем? Может, Чарли или Джордж? Подзываю его свистом. А он проносится мимо. Маленький глупый поганец!

Я смеюсь. Да что со мной? Это же просто щенок. Хотя кто знает, что из него вырастет – раз уж и из детей получаются сволочи… Ничего не поделаешь, такова жизнь: приходится идти на риск, когда заводишь ребенка или берешь щенка. Думаю, я напишу как-нибудь сценарий мультфильма про детей и щенков, что-то вроде «Снупи», где от взрослых будут одни ноги и невнятное бормотание.

Я хлопаю в ладоши и вдруг замечаю промелькнувшую в тумане белую юбку, желтую майку. Наверное, хозяйка щенка. Она бросает ему теннисный мячик. У нее растрепанные светлые волосы, острые плечи, длинные ноги…

Эми?

Эми!

Она хватает щенка – моего щенка, которого я должен был подарить Лав, – целует его, поднимает взгляд и вздрагивает.

– Джо?

В ее глазах страх. Время застыло. Я окаменел.

Она прижимает к себе щенка слишком сильно, тот вырывается и убегает, а Эми остается. Маленькая подлая сука, которая обманула меня. Обокрала. Поимела. Использовала. Она обидела меня и тех прекрасных людей из Литтл-Комптона: Лиама, Перл, Гарри и Ноа. Я любил ее, а она меня – нет.