Сергей Круглов. Два десятилетия в руководстве органов госбезопасности и внутренних дел СССР - Юрий Богданов

По докладам с мест по линии МВД поступала информация о том, что руководители предприятий различных министерств, к которым были приписаны спецпоселенцы, по-разному относились к приданной им подневольной рабочей силе. Так, начальник УМВД Хабаровского края сообщал, что по состоянию на 25 октября 1946 года на спецпоселении находилось 4234 репатрианта, которых расселили по 26 спецпоселкам. При этом под «репатриантами» понимались граждане СССР немецкой национальности, ушедшие при отступлении немецкой армии, но затем возвращённые на Родину. Те из них, кто не служил в вооружённых формированиях вермахта, направлялись на поселение сроком на 6 лет. Указанный контингент физически был здоровый и в целях хозяйственного и трудового использования передан: Приморзолото — одна тысяча человек, Райчихуголь — 1470 человек, Сахалинуголь — 599 человек, Сахалиннефть — 621 человек, Хабаровсклес — 311 человек, ХОЗО УМВД г. Хабаровска — 75 человек, ХОЗО УМВД г. Благовещенска — 72 человека. В основном все находились на физических работах: рубка леса, копка земли, добыча угля и др., и только незначительная часть трудилась по специальности. Зарплата спецпереселенцев на основных работах в шахтах и на лесозаготовках достигала полутора тысяч рублей в месяц. Работавшие на строительстве получали от 350 до 600 рублей. В подсобных хозяйствах заработки оказывались более низкие, от 280 до 500 рублей. Продуктами питания спецпоселенцы-репатриированные снабжались по государственным нормам наравне с вольнонаемными рабочими. Передовикам-стахановцам дополнительно выдавались разовые талоны. Промтоварное снабжение «вполне нормальное»: работавшие на угледобыче получили по 15 метров хлопчатобумажной мануфактуры, кожаную обувь, рабочие брезентовые костюмы, по две пары белья. Жилищно-бытовые условия в большинстве случаев удовлетворительные, «в бараках чисто, каждый имеет свою кровать, все обеспечены постельными принадлежностями за счёт предприятий». Развертывалось, но медленно, индивидуальное строительство. Плохое жилье отмечалось в городе Райчихе, где репатриированных разместили в бывших овощехранилищах и палатках летнего типа. Об этом было направлено письмо министру угольной промышленности. Дирекции Райчихугля предложено к 15 октября всех людей перевести в бараки [45].

Министр внутренних дел Киргизской ССР генерал‑майор Пчёлкин А.А. 18 июля 1946 года направил в Москву докладную записку о хозяйственно-трудовом устройстве спецпереселенцев с Северного Кавказа (карачаевцев, чеченцев, ингушей и балкарцев) и из Грузии. В документе отмечалось, что депортация спецпереселенцев происходила в осенне-зимний период 1943/44 годов, при этом в связи с плохим обеспечением одеждой и обувью, скученностью в эшелонах произошла вспышка сыпного тифа. В последующем по причине неудовлетворительных жилищно-бытовых и санитарных условий эпидемические заболевания получили массовое распространение, что привело к большой смертности среди спецпереселенцев. По состоянию на 1 июля 1946 года в республике находились 27362 семьи, насчитывавшие 95764 человека с Северного Кавказа, и 2264 семьи в составе 9389 человек из Грузии. Семьи распределили по колхозам, совхозам, промпредприятиям, стройкам и учреждениям. Из числа переданных для хозяйственно-трудового использования было учтено трудоспособных 40595 человек, из которых не работали по разным причинам 1200 человек: «женщины с малолетними детьми, вследствие болезни, отсутствия обуви и одежды». Среди спецпереселенцев имелось 2096 специалистов и квалифицированных рабочих, которые в абсолютном большинстве работали по специальности. После проведения ряда мероприятий по улучшению жилищно-бытового положения спецпереселенцев основная масса трудоспособных людей приступила к работе и к труду стала относиться хорошо. Многие перевыполняли нормы, появилось значительное число стахановцев и ударников. Особенно отмечался трудовой подъём среди чеченцев, «которые раньше менее активно принимали участие в труде». Одним из больных вопросов оставалось несвоевременное и неполное обеспечение спецодеждой и обувью спецпереселенцев, работавших на промышленных предприятиях, в результате чего имелись вынужденные невыходы на работу. По прибытии в Киргизию, кавказцев расселили в основном в домах местных жителей «на уплотнении». Для создания нормальных жилищных условий намечалось развертывание индивидуального жилстроительства, для чего постановлениями Совнаркома на 1944 и 1945 годы были выделены стройматериалы и долгосрочные ссуды. Однако из запланированных лесоматериалов и оконного стекла поступила лишь незначительная часть, да и та по решению республиканского правительства практически вся оказалась использована не по назначению. На полученные ссуды более двух тысяч семей приобрели дома, а полторы тысячи семей — вновь выстроили. В то же время МВД республики вскрыло факты того, что «работники системы Сельхозбанка несерьёзно отнеслись к вопросу выдачи денежных ссуд и контролю за правильным использованием последних». В результате на полученные деньги многие семьи ничего не купили и не построили, либо приобрели «дома, не пригодные к жилью, которые впоследствии разрушились». Кроме того, «Сельхозбанк зачастую выдавал ссуды правлениям колхозов, где расселены спецпереселенцы, которые расходовались на нужды колхозов». Прибывшие в Киргизию кавказцы в основной части не имели минимальных запасов продуктов. Для оказания им помощи правительство выделило фонды продовольствия. МВД республики установило строгий контроль за своевременной и правильной выдачей продуктов. К настоящему времени почти все семьи были обеспечены приусадебными участками и индивидуальными огородами, которые полностью засеивались собственными семенами. В целях обеспечения бывших кавказцев скотом «в порядке возмещения за оставленный ими в местах прежнего жительства» было отпущено 24472 голов крупного рогатого скота, 6 тысяч овец и коз, а также 17754 лошади «для передачи в общественное стадо колхозов, где расселены спецпереселенцы». В связи с улучшением материально-бытовых условий спецпереселенцы стали приобретать на рынке молочный скот за собственные средства. В общей массе кавказцы прибыли в плохой одежде и обуви. На промышленных предприятиях и стройках спецпереселенцы приобретали промтовары на общих основаниях, но колхозники покупать одежду и обувь на рынке не имели возможности. Попытки наладить изготовление этих бытовых предметов из сырья кустарным способом не увенчались успехом. МВД Киргизской ССР ставило этот вопрос перед республиканскими ЦК и Совмином, которые обратились в Совет Министров Союза ССР с ходатайством о выделении для спецпереселенцев обуви, одежды и трикотажа. Положение с охватом школьным обучением детей спецпереселенцев оставалось неудовлетворительным. Из учтённых 21240 детей школьного возраста школы посещали только 4560 учеников. Основными причинами этого являлась слабая организационная работа органов народного образования, и отсутствие у значительной части детей одежды и обуви. Кроме того, в своём большинстве кавказцы находились среди киргизского населения, где обучение велось на родном языке, а преобладающее большинство детей спецпереселенцев не знало ни русского, ни киргизского языков. Взаимоотношения спецпереселенцев с местным населением по прибытии их в Киргизию зачастую бывали ненормальными. Со стороны руководящих работников имелись случаи грубого, пренебрежительного отношения к спецпереселенцам, доходившие до издевательства. В связи с этим ряд партийных, советских работников, народных судей, председателей сельсоветов и колхозов были сняты с работы и отданы под суд. Благодаря принятым мерам, оказанию практической помощи по улучшению положения спецпереселенцев, проведению массово-разъяснительной работы и сурового наказания виновных лиц положение изменилось в лучшую сторону, хотя отдельные драки на межнациональной почве продолжались. Одной из причин такого положения являлось то, что переселенческие аппараты необходимыми проверенными кадрами не были укреплены, практическая помощь в работе им не оказывалась и их деятельность не контролировалась [45].