Пасынки Гильдии - Ольга Голотвина

– Садись за стол!.. Садись, я сказал! – прикрикнул королевский писец, заметив, что раб замешкался. – С тобой занятно будет побеседовать. Эй, вина сюда!.. Ну, так что еще про тьму?

Освободившийся из хватки Арчина трактирщик шустро дунул прочь, оставив занудному гостю другую жертву.

* * *

– Что, Ралби? – спросил Глава Круга, – есть новости из Аргосмира?

Громадный серый зверь, лежащий возле кровати правителя, еле заметно напрягся и насторожил острые уши.

– Не совсем из Аргосмира, повелитель, – почтительно ответил дарнигар. – Прилетел почтовый голубь от доблестного Равара. Эскадра уже в гурлианских водах. Равар собирается укрыть корабли в Кружевной бухте и послать к почтенному Хастану гонца с условным знаком.

– Быстро! – чуть удивился Тагиор.

– Попутный ветер и милость Морского Старца.

– Будем надеяться, что эта милость и впредь пребудет с эскадрой Равара… Что еще?

– Прибыл корабль от соседей, с Тагиниди…

– Что стряслось на Большом острове?

– Если правителю угодно вспомнить… Когда корабли капитана Джиарша возвращались из похода к Земле Поющих Водопадов, молнией был разбит «Пенный зверь»…

– Да, мне докладывали. И что?

– Почтеннейший Дейат сообщает, что рыбаки принесли во дворец обломок носовой фигуры корабля. Нельзя не узнать двурогого дельфина, которым украшен был «Пенный зверь»…

Тагиор был явно взволнован этой вестью.

– О сила Морского старца! Я же читал путевые записи Джиарша! Там сказано, что «Пенный зверь» затонул восточнее островка, которому Джиарш дал имя Малая Жертва. Так?

– Так, повелитель. Вот и правитель Дейат удивлен тем, что обломки очутились у берегов его острова.

– Я же говорил!.. Я еще тогда говорил!.. Разница во времени пути до Земли Поющих Водопадов и обратно не может быть объяснена ветрами и бунтом на борту «Ската».

– Течение?

– И сильное! Оно мешало эскадре двигаться на запад и несло ее в своих объятиях на обратном пути. Завтра перечитаю записи Джиарша и попробую рассчитать… Нет, хотя бы взгляну прямо сейчас! Подай карту!

– Где она, повелитель?

– Отодвинь панель под оранжевым крылом кошки-бабочки.

Ралби поднялся. Сухо щелкнула, откинувшись вверх, стенная панель из темного дерева. Из открывшейся ниши дарнигар извлек продолговатый бронзовый футляр. В таких моряки хранят путевые записи и другие важные бумаги, чтобы их не повредила вода.

По кивку Тагиора он пододвинул резной табурет к кровати, на которой сидел старый правитель, уселся, открыл футляр, извлек из него пергаментный свиток и раскатал прямо на парчовом покрывале. Оба бернидийца завели спор о ветрах, течениях, подводных скалах и скорости кораблей, названия которых ничего не говорили Нургидану.

Старик закашлялся, схватился за грудь. Ралби оборвал фразу на середине, налил из стоящего на маленьком столике кувшина в серебряный кубок темное питье, резко пахнущее травами. Тагиор длинными глотками осушил кубок.

– Год! – негромко сказал он. – Хотя бы год, а лучше два дали бы нам боги! Чтоб за это время никто не узнал о нашей находке!

– Да уж не меньше трех! – хмуро отозвался дарнигар. – Находка не из тех, какие просто нагнешься да поднимешь! На Семи Островах не найдется достаточно мощного флота, чтобы…

– Соберем, обязательно соберем! Только бы другие государи не прознали… Если Хастан и Равар не сорвут эту гурлианскую затею, обоих лишу капитанского звания и посажу на весла!

– Я же предлагал перехватить гурлианцев в море и потихоньку утопить…

– У них очень быстроходные корабли, я не хочу рисковать. Кроме того, Зарфесту полезно усвоить, что сами боги запрещают ему соваться в дальние воды.

– Гурлиан-то ладно, а вот если грайанцы захотят перехватить наше сокровище?..

– Сокровище, ха! – В голосе старика зазвенела злоба. – Было б там золото или алмазы… Мы бы расправились с туземцами и поставили на берегу крепости. Пусть бы к нам сунулись заморские гости!

– А не сумели бы завоевать те края, так пограбили бы всласть! – подхватил дарнигар. – Набили бы трюмы!.. Но как сражаться с теми, кто знает тайну полета?

– Джиарш допустил большую ошибку, – сурово сказал правитель. – Ему бы не силой переть на туземцев, не пленников пытать, а подружиться с ними! А потом хитростью вызнать: как же, во имя Черного Водоворота, они летают?.. Ну, ничего! Я попробую исправить дело. Да, я пошлю туда могучие корабли и много воинов… но начнем мы с богатых даров!

– Может не получиться, государь. Они знают наш язык, а значит – встречали уже таких, как мы…

– И знают, чего от нас можно ожидать, да? – Улыбка правителя была жестокой, беспощадной. – Ралби, море больше не наше, мы уступили его грайанцам и прочей сволочи. Суша нашей никогда и не была. Если мы упустим еще и небо, наши внуки будут плевать себе под ноги, произнося наши имена.

Оба замолчали, понимая, что прозвучала историческая фраза.

Охваченные величием момента, бернидийцы не обратили внимания на дерзкий волчий нос, который лежал на краю кровати. Можно было подумать, что зверь пытается заглянуть в карту.

Наконец правитель сказал:

– Ступай к себе, Ралби, я устал… Нет-нет, карту я уберу сам, посижу над нею еще немного.

Дарнигар с поклоном удалился, а Тагиор задумался, созерцая свиток. Наконец отвлекся от размышлений, вложил карту в бронзовый футляр. Щелкнула плотная крышка.

И тут пес Охотник вскочил передними лапами на кровать, навис над Тагиором.

– Уйди, дурак! – отмахнулся от него старый бернидиец.

В ответ лязгнули клыки.

Нет, зверь не вцепился в руку, сокрушая кость. Зубы лишь скользнули по коже, вспоров ее. Правитель закричал, прижав ладонь к ране. А серый зверь хапнул в пасть футляр с драгоценной картой и метнулся к порогу.

Ударившись грудью о дверь, волк распахнул ее, вылетел в коридор и промчался мимо растерявшихся стражников.

Вслед ему летел крик правителя:

– Эй, схватить это животное!

* * *

– «…И не столь опасно раздвоенное жало змеи, сколь раздвоенный язык льстеца и клеветника, ибо есть снадобья против змеиного яда, но нет снадобий от сладкой отравы лести и горькой отравы клеветы; и лишь одно есть средство уберечь душу от пагубы – отвратить от лгуна свой взор и затворить свои уши…»

– Стой! Врешь! У Вилиторша сказано «затворить свой слух»! – азартно прервал цитату писец Арчин.

– И верно! – с притворной досадой отозвался Дайру. – Опять я ляпнул не то…

На самом деле он ляпнул очень даже то. Память подводила Дайру лишь тогда, когда он сам этого хотел. Как, например, сейчас, во время игры, которую затеяли в полупустом трактире два начитанных, с отменной памятью человека.