Пасынки Гильдии - Ольга Голотвина

* * *

– Не огорчайся. Ну, сорвалось и сорвалось… – Нитха глубоко запустила пальцы в густую серебристо-серую шерсть.

Громадный зверь не отзывался. Он лежал, уткнув нос в лапы, разбросав хвост по темной каменной плите.

Нитха сидела рядом с ним на широкой ступеньке малого тронного зала. Девушке уже не хотелось попрекать друга за горячность. Это сначала она едва сдерживалась, чтобы не заорать: «Что ты наделал, болван? Я бы увернулась от удара!..»

Сейчас она понимала, что Нургидан действовал не рассуждая. Одна из заповедей Подгорных Охотников: жизнь напарника ценнее твоей. Не так их Шенги воспитывал, чтобы глазеть на то, как друзей бьют…

И еще Нитха радовалась, что все кончилось и ее напарнику больше не надо драться…

Девушка попробовала отвлечь Нургидана от горьких мыслей:

– А этот пиратский король и впрямь увлекался редкостями из Подгорного Мира! Глянь, какая арка над троном!

Над небольшим, скромного вида троном, похожим на обычное кресло, склонились друг к другу два ярко-синих коралловых «дерева». Нитха знала, откуда они доставлены. Она помнила разноцветный каменный «лес», выраставший на дне мелкого морского залива. Во время отлива дно почти обнажалось, открывая дивной красоты мертвые ветви и стволы, сплетающиеся меж собой в застывшем пестром узоре.

– Большие какие! – продолжала Нитха. – Если цельные, не склеенные, то их на корабле доставили, не через грот тащили…

Волк не пошевелился. Он не хотел глядеть на кораллы. Он не хотел слушать болтовню об убранстве зала. Он переживал.

Тихо подошел Дайру. Хотел было присесть рядышком, но вовремя спохватился: кто-нибудь может войти и увидеть, как он расселся рядом с «хозяйкой». Склонившись над плечом Нитхи, заговорил негромко:

– Лекарь сказал: руку придется отнять. Кисть висит на сухожилиях, кости запястья перегрызены ко всем болотным демонам… – Глаза юноши сверкнули злым торжеством. – Придется этому скоту учиться держать кнут в левой руке! На твоем месте я бы тоже…

Дайру замолчал: растворилась узкая дверь возле трона. Шаркая и сутулясь, вошел Тагиор, устало прошествовал мимо Дайру и поспешно вскочившей Нитхи, опустился на трон и облегченно вздохнул.

День состязаний вымотал правителя Вайаниди. Глаза его глубже запали в глазницах и глядели тускло, невыразительно, желтая кожа туго обтянула высокие скулы, тонкие губы побледнели.

– Я попросил юную госпожу задержаться, – начал он негромко, – чтобы поговорить об этом отважном животном. Но прежде всего хочу успокоить барышню: ей не надо бояться неприятностей с законом. Все зрители, да и я сам, видели, как этот грайанский негодяй замахнулся на девушку. Медяк цена тому псу, на глазах у которого можно избить хозяина!

Нитха с признательностью поклонилась.

– Так о собаке… – продолжил Тагиор. – Боюсь, с первого взгляда я не оценил Охотника по достоинству. На состязание привозят уйму метисов, попадаются просто жалкие дворняги. И почти всегда владельцы говорят про новую породу… К тому же я был порядком замотан и не пригляделся к Охотнику. А ведь это пес незаурядных бойцовых качеств.

Старый правитель поднялся, подошел к настороженно глядящему на него остроухому зверю. Нагнулся над псом, который недавно у него на глазах отгрыз человеку руку. Вгляделся пристально и серьезно.

– Голова совершенно волчья. Вообще все стати волчьи, кроме роста и веса. – Он выпрямился. – Поведение, безусловно, собачье. Посреди толпы спокоен, за хозяйку стоит крепостной стеной. А в бою он действует, как такки! Не пытается запугать противника – сразу схватка, сразу насмерть…

Тагиор вернулся к трону под синей коралловой аркой, сел, задумался. Гости почтительно молчали.

– Вот что, – сказал наконец старик, – я вынужден был удалить Охотника с состязаний. Но зверь, безусловно, интересен. Из него можно сделать и телохранителя, и бойца. Кроме того, занятно будет взглянуть на его потомство. Я покупаю этого пса. Пусть госпожа назовет свою цену.

Дайру вздрогнул и побледнел. Но Нитха не зря родилась и воспитывалась при дворце. Она знала, как надо разговаривать с царственной особой, которая намеревается огреть тебя нежеланной милостью.

– Мой господин добр к своей смиренной служанке. Но умоляю вспомнить, что пес Охотник не принадлежит мне. Это собственность моего вельможного дяди Рахсан-дэра. Неужели великий Тагиор желает, чтобы дядя убил свою расточительную племянницу?

Это было серьезное возражение, к тому же произнесенное подрагивающим нежным голоском. Дайру, с потупленными глазами стоящий за плечом Нитхи, едва сдержал одобрительную улыбку.

Тагиор призадумался, представив себе, что он сделал бы с человеком, без спросу продавшим лучшего пса с его псарни.

Но старый пират в душе был азартен. В молодости он брал все, чего желал, и не стоял за ценой. Прежний огонь не догорел еще, тлели былые угольки, рдели, не давали Тагиору превратиться в скучного старикашку.

Именно эти отблески заплясали в глазах Главы Круга, когда он усмехнулся и расстегнул на себе массивный золотой пояс – квадратные тяжелые звенья, и каждое украшено изумрудами и рубинами.

– Полагаю, почтенный Рахсан-дэр не сможет упрекнуть племянницу в расточительности, если она привезет ему вот это…

Нитха ахнула.

Конечно, принцесса – не ювелир, точную стоимость этой вещи девушка не назвала бы. Но цену золоту и камням дочь Светоча знала. Перед ней сверкало красными и зелеными искрами целое состояние.

Она отступила на шаг.

– Мой господин бесконечно щедр… но Рахсан-дэр… он…

– Девочка, – мягко перебил ее старик, – скажи своему дяде, что за этот пояс можно купить корабль.

Дайру с шумом втянул в себя воздух.

Нитха лихорадочно соображала: как бы поизящнее отказаться от неслыханно щедрой платы, не рассердив старого пирата?

И тут произошло нечто неожиданное и непонятное.

Громадный серый зверь поднялся, лениво протрусил к трону, улегся у левой ноги Тагиора и небрежно ткнулся огромной головой в носок его мягкого сапога.

– Охотник, ты чего? – удивилась Нитха и шагнула к трону. – Ты…

Ответом ей был низкий горловой рык и предупреждающий оскал.

– Что это с ним? – Нитха слегка встревожилась, но не испугалась. – Можно подумать, он сам себя сторговал…

И тут подал голос Дайру, всегда готовый поддержать самую отчаянную затею напарника, если тот уже начал действовать и поздно его останавливать.

– Да, госпожа, – негромко и изумленно произнес он, – видать, правильно говорил про эту породу почтеннейший Рахсан-дэр…

И замолчал, словно сам себя поймал на чудовищной дерзости.

Два человека и зверь уставились на него в упор.

– Ну, – с хорошо разыгранной строгостью сказала «хозяйка», – раз уж начал – продолжай!