Посылка для Анны - Миранда Дикинсон

– Да. Хоть посылка на некоторое время и выбила меня из колеи, настолько она не вписывалась в ряд остальных.

– Не вписывалась? Почему?

Подняв взгляд на друга, Анна заметила, что тот даже перестал есть.

– Она была иначе обернута, и сообщение на записке, приложенной к бусинам и ракушкам, не имело смысла. Но затем я собрала браслет и все поняла.

Последний луч закатного солнца скользнул по воде у горизонта, освещая небо. В бухте под ними лишь несколько самых закаленных серферов ловили волны, пытаясь выжать из отдыха максимум до наступления темноты. Анна смотрела, как они постепенно скрываются в сумерках, прячущих от нее пляж.

– Здесь очень красиво. Спасибо, что привез меня сюда.

– Жаль, что мы не сможем остаться подольше.

– Когда отправляемся домой?

Джонас завернул остатки ужина и вытянул ноги на одеяле.

– Завтра примерно в это же время, сразу после заката. День мы используем по максимуму. Честно говоря, мне очень по душе твоя компания. Может, ты еще как-нибудь решишься со мной сбежать?

В окружении красот Годреви, подаривших ей внутренний покой, которого она не ощущала уже несколько месяцев, Анна с чистым сердцем ответила:

– В любое время.

В ту ночь, глядя в окна фургона на звездное покрывало, раскинувшееся над темным заливом, и греясь в походной постели, Анна размышляла о своих посылках. Если их отправлял Бен, то приключение определенно завершилось. После того, что она сказала ему в лифте, он не мог не понять, как она теперь к нему относится. И ее немного печалило это: то, что началось с изумления и радости, оказалось лишь трамплином для его карьеры. Его дружба и таинственные подарки были неожиданными и прекрасными, но к чему они привели?

Одно только сбивало ее с толку – фраза Джонаса, брошенная между делом, отчего-то застряла в ее сознании:

– Не надо все обесценивать только потому, что Мак-Ара идиот.

– Что ты имеешь в виду?

– Эти подарки – их посылали с добрыми намерениями. И они делали тебя счастливой. Я помню, что раньше тебе было важно только это. А попытки анализировать, кто их послал и почему, тебя только злили и отнимали ценность у опыта. Некоторые вещи в жизни лучше ведь не разбирать по косточкам, тебе так не кажется?

Эта случайная фраза не имела оснований и все же перекликалась со словами Джульетты Эванс. Странно было, что два настолько разных, никак не связанных друг с другом человека сказали ей одно и то же. Возможно, они правы? И Анна ошибается, желая получить ответы?

Под тихое дыхание спящего Джонаса, доносящееся с переднего сиденья, Анна почувствовала, как тяжелеют и ее веки. «Пусть даже они правы, – подумала она, соскальзывая в сон. – Но я все равно хочу узнать, кто прислал мне посылки. И почему…»

На следующее утро, снова кутаясь в толстовку Джонаса, Анна смотрела на берег, на то, как Джонас с друзьями ловит волны, и вдруг решилась включить свой телефон. То, что здесь был сигнал, ее удивило: в последний раз, когда она была в Корнуолле, поймать сеть можно было только на возвышенности Бодмин-Мур[39]. По всей видимости, многое изменилось с тех пор, как она приезжала домой в то несчастливое Рождество, шесть лет назад. Громкая ссора Сенары с половиной жителей деревни, собравшихся в пабе, стала для Анны погребальным звоном ее возвращениям в Корнуолл. Анна тогда еще поклялась больше никогда не пытаться воссоединить семью Браун. Сегодня, проведя двадцать четыре часа в родном графстве, она вдруг поняла, что может и вернуться сюда в будущем.

Тиш прислала три сообщения, каждое – со всевозрастающей тревогой о ее благополучии. Анна ответила лишь, что уехала на несколько дней, скоро вернется и свяжется с ней. От Шенис пришло одно, на голосовую почту, с единственной фразой: «Позвони, когда сможешь, ага?» Анна мельком подумала о том, какими новыми слухами хочет поделиться с ней младшая коллега, но решила не портить отдых догадками. Она собиралась насладиться последним днем в Годреви, а со слухами она разберется не торопясь и на месте.

– Всего день вдали от цивилизации, а ты уже вцепилась в эту штуку? – проворчал Джонас, вгоняя доску для серфинга в песок. – Ты больше горожанка, чем я думал.

– И хорошо, что вцепилась. Тиш была на грани того, чтобы отправить на мои поиски Скотланд-Ярд. И тебя бы уволокли в МИ-5 для допросов.

– Тиш Горник – величайшая королева драмы по эту сторону Атлантики. – Джонас плюхнулся на песок. – Неудивительно, что Америка с радостью ее отпустила.

– Она тебя тоже любит.

– И это меня пугает. Есть хочешь?

Анна хотела: морской воздух и неожиданная смена привычек возродили ее аппетит. Они направились к небольшому кафе между дюн и заказали полный английский завтрак и две большие чашки кофе. Было еще довольно рано, и Гордон, владелец кафе, пошутил, что появись они чуть раньше, и им пришлось бы самим для себя готовить. Анна наблюдала, как Джонас и Гордон ведут дружескую перепалку, и наслаждалась моментом. Джонас обладал необъяснимым талантом находить знакомых в самых непредвиденных местах. Гордон, как выяснилось, раньше работал помощником режиссера, с которым Джонас сделал множество работ для Би-би-си. В сорок четыре года после пережитого микроинсульта он решил полностью изменить свою жизнь. Продав свой лондонский дом за астрономическую сумму, он купил то, что раньше являлось захудалым баром на берегу, и превратил в нынешнее роскошное кафе.

– Это место меняет тебя к лучшему, – объяснил он. – Мой партнер привез меня в Годреви восстанавливаться, и я сразу понял, что останусь здесь. Четыре месяца спустя мы продали дом и ночевали тут на втором этаже, пока не закончили ремонт. Мне бы стоило относиться к делу попроще, но я считаю этот бизнес лучшим творением своей жизни.

Анна могла оценить привлекательность Годреви, но все же ей было забавно то, что люди из города, в котором она решила поселиться, считали домом своей мечты Корнуолл, в то время как сама она всю жизнь пыталась отсюда сбежать. И ей было интересно, найдется ли что-нибудь, кроме Лондона, что сможет так же властно ее позвать? Наступит ли время, когда она преодолеет привлекательность большого города?

Джонас был непривычно молчалив, когда они после завтрака зашагали по тропинке над утесом. Анна списала это на усталость после раннего подъема и сражения с прибоем Годреви. Они прошли по дорожке мимо парковки Национального траста, уже забитой машинами, несмотря на ранний час, а затем зашагали по высокой траве вдоль края утеса. Яркий белый луч маяка резко выделялся на фоне серого неба, пенящийся прибой разбивался о скалы, на которых стояла конструкция. Над головой громко кричали чайки, заглушая даже рев волн, набегающих далеко внизу на берег. В бинокль Джонаса Анна разглядела черные тени бакланов, ныряющих в глубь сине-зеленого моря, и время от времени всплывающие головы тюленей в спокойной бухте под защитой скал. Годреви казался местом, привлекавшим все возможные виды созданий – от шумных туристов, усыпавших края обрывов, до ласточек со стрижами, вьющихся в самом небе, и шумных свор разнообразных собак, бегающих по зеленой траве.