Скорость тьмы - Элизабет Мун

на грызуна. Волосы у нее тонкие и кудрявые, до плеч. Не такие блестящие, как у Марджори. Сережки в виде четырех концентрических кругов со стеклянной каемкой – синий, красный, зеленый и фиолетовый. Она говорит, что мистер Аракин представляет интересы компании, и, хотя она не сомневается в его честности и искренности (мистер Аракин ерзает на стуле и поджимает губы, как будто сердится), нам необходимо иметь человека, который защищает наши интересы, а она как раз такой человек.

– Давайте проясним вашу ситуацию касательно научного эксперимента, – подхватывает мистер Аракин, когда она садится. – Один из вас уже приступил к экспериментальному лечению, остальным оно было обещано.

Я вновь думаю, что это была угроза, а не обещание, но не перебиваю.

– Компания не отказывается от обещания, и те из вас, кто захочет принять участие в эксперименте, могут это сделать. В случае участия вам будет выплачиваться жалованье в полном размере, без стипендии для испытуемых. Формально будет считаться, что вы работаете в другом месте, участие в эксперименте будет вашей основной деятельностью. Компания готова возместить все медицинские расходы, которые возникнут в результате лечения, хотя обычная страховка их не покрывает. – Он делает паузу и кивает мистеру Алдрину: – Пит, раздайте, пожалуйста, папки!

На каждой папке – наклейка с именем, а ниже надпись: «Совершенно секретно, не выносить из здания».

– Как вы сейчас убедитесь, – говорит мистер Аракин, – в папках подробно описано, что готова сделать для вас компания в обоих случаях: решите вы участвовать в эксперименте или нет.

Он поворачивается и протягивает папку мисс Крисли. Та быстро открывает и принимается за чтение. Я открываю свою.

– Итак, если вы примете решение не участвовать, то – как указано на странице семь в первом параграфе – это никак не повлияет на условия контракта. Вы не потеряете работу, вы не потеряете стаж, вы не потеряете специального статуса. Просто продолжите работать, как раньше, с теми же необходимыми вспомогательными мерами на рабочем месте.

Тут я задумываюсь. А если мистер Крэншоу прав и действительно существуют компьютеры, способные выполнять мою работу лучше и быстрее? Однажды компания решит нас заменить, пусть даже не сейчас. Другие люди теряют работу. Дон терял несколько раз. Я тоже могу потерять. А найти будет непросто.

– То есть нам пожизненно предоставляется рабочее место? – уточняет Бейли.

У мистера Аракина странное выражение лица.

– Ну… этого я не говорил, – бормочет он.

– То есть если через пару лет обнаружится, что мы не приносим достаточно денег, нас уволят?

– В свете экономической ситуации компании, возможно, придется пересмотреть некоторые аспекты… – отвечает мистер Аракин. – Но в ближайшее время подобных изменений не предвидится.

«“Ближайшее время” – это сколько?» – думаю я. Родители теряли рабочие места во время экономических потрясений в начале двухтысячных, и мама как-то сказала, что в конце девяностых думала, что они устроены до конца. «Жизнь часто бросает вызовы, – говорила она, – наша задача справиться так или иначе».

Мисс Крисли расправляет плечи.

– Я считаю, что минимальный период гарантированного сохранения рабочего места нужно обговорить. В свете обеспокоенности моих клиентов противозаконным поведением менеджера компании и выдвинутых им угроз…

– Угроз, о которых высшее руководство не знало, – вставляет мистер Аракин. – Не думаю, что компания обязана…

– Десять лет! – перебивает мисс Крисли.

– Десять лет – большой срок, никак не минимальный! – краснеет мистер Аракин. – Вряд ли компания…

– Значит, в перспективе вы планируете расторгнуть контракты? – вновь перебивает мисс Крисли.

– Я этого не говорил! Но кто знает, что случится в будущем? Десять лет – слишком большой срок. Такого обещания дать никто не может.

– Семь, – говорит она.

– Четыре.

– Шесть.

– Пять.

– Пять и хорошее выходное пособие, – говорит она.

Мистер Аракин поднимает руки ладонями вперед. Не знаю, что означает этот жест.

– Хорошо, – говорит он. – Давайте обсудим детали позже, если вы не возражаете.

– Конечно, – соглашается она.

Она улыбается собеседнику одними губами, без глаз. Теребит прядь волос с левой стороны, откидывает ее за спину.

– Ну что ж, – продолжает мистер Аракин. Он ворочает головой из стороны в сторону, будто пытается ослабить воротник. – Вам гарантировано сохранение рабочего места при существующих условиях труда минимум на пять лет независимо от участия или неучастия в эксперименте.

Бросив взгляд на мисс Крисли, он вновь обращается к нам:

– То есть ваше решение – каким бы оно ни было – не ставит под угрозу ваше трудоустройство. Решение полностью добровольное. Отмечу, однако, что все вы соответствуете требованиям, необходимым для участия.

Он делает паузу, но все молчат. Я размышляю. Через пять лет мне будет немного за сорок. После тридцати работу найти сложнее, а до пенсии еще долго. Мистер Аракин, коротко кивнув, продолжает:

– Сейчас мы дадим вам время ознакомиться с материалами. Как видите, эти папки нельзя выносить из здания по юридическим причинам. Тем временем мы с мисс Крисли обсудим некоторые юридические детали, но с удовольствием ответим на ваши вопросы. После этого доктор Хендрикс и доктор Рэнсом проведут запланированную на сегодня медицинскую консультацию, хотя, разумеется, прямо сегодня никто не ждет от вас ответа.

Читаю материалы в папке. На последнем листке место для подписи. Там говорится, что я прочитал и понял все, что содержится в папке, и согласен не обсуждать это с кем-то за пределами своего отдела, за исключением омбудсмена и адвокатов из юридической помощи. Я пока не подписываю.

Поднимается доктор Рэнсом и еще раз представляет доктора Хендрикс. Та начинает рассказывать то, что мы уже слышали раньше. Я это уже знаю, и мне трудно сосредоточиться. А потом доктор переходит к самому интересному: что произойдет с нашим мозгом.

– Мы не можем вставить новые нейроны, не увеличивая объема головы, – рассказывает она. – Необходимо придерживаться определенного числа нейронов, чтобы правильные связи формировались в рамках определенного объема нервной ткани. В процессе естественного взросления мозг сам это делает – многие нейроны, существующие изначально, но не формирующие связи, потом утрачиваются – и хорошо, иначе был бы хаос.

Я поднимаю руку, и она кивает.

– «Придерживаться определенного числа нейронов» – значит удалять часть ткани, чтобы освободить место для новой? – уточняю я.

– Не физически удалять, это биологический процесс, если быть точным, он называется резорбцией.

Цего и Клинтон писали про резорбцию в процессе развития: ненужные нейроны исчезают, растворяются организмом, этот процесс контролируется механизмами обратной связи с частичным использованием сенсорных данных. Как интеллектуальная модель – поразительно; я ничуть не расстроился, узнав, что многие нейроны в моем мозгу отмирают в процессе взросления – ведь это происходит со всеми людьми. Но если я правильно понимаю, о чем умалчивает доктор Хендрикс, они