Падение «Купидона» - Алекс Джиллиан

обвинять Триаду в краже прибыльного производства. Напротив, я хочу, чтобы ты уничтожил все, что связано с данной сферой деятельности, — заявляю твердым тоном. Теперь Орсини выглядит обескураженным, снисходительная улыбка изгибает его губы.

— Причина? — коротко интересуется он, повернув голову на бок.

Я забираю планшет и открываю следующую папку с фотографиями, на которых изображены мертвые девушки — жертвы незаконных исследований. И снова на лице Орсини ни малейшего проблеска живых эмоций.

— Купидон и его многочисленные дженерики тестируют на проститутках, большинство из которых находятся в стране нелегально, без документов. Их гибель не попадает в статистику производимых исследований, — поясняю я, пока Дино листает жуткие снимки. — Это не Виагра для женщин и не средство для похудения с небольшим набором побочных эффектов. Ты видишь, насколько реальна опасность при массовом распространении. ФБР заинтересованно в данном препарате и собирается использовать его в собственных целях.

Я замолкаю, и на пару минут воцаряется напряженное молчание. Орсини отодвигает планшет в сторону, переводя взгляд в окно. Сложно понять, произвели ли мои слова на него какой-либо эффект или оставили равнодушным. Он выдерживает значительную паузу, прежде чем посмотреть мне в глаза и коротко кивнуть.

— Хорошо. Я сделаю то, что ты просишь, — произносит он невозмутимым тоном, повергнув в шок своим быстрым решительным согласием.

— Цена услуги? — спрашиваю я. Мне необходимы гарантии, потому что доверять кому-то на слово я не привык. Любое сотрудничество строится на обоюдно выгодных условиях и, разумеется, вознаграждении.

— Ты можешь не поверить, но мы с тобой работаем на одной стороне. Ты приятно удивил меня сегодня. Это и есть цена моего решения, — бесстрастно заявляет он.

Я удивленно приподнимаю брови.

— Что значит «на одной стороне»? — уточняю я.

Он ухмыляется, кивая взглядом на город, раскинувшийся под нами.

— Видишь роскошные дома, улицы, небоскрёбы, которыми владеют люди, уверенные в том, что весь мир принадлежит им? — произносит Дино задумчивым тоном. — Несокрушимые теневые короли бизнеса, возомнившие себя хозяевами и властителями, устанавливающими правила для всех остальных, не попавших в избранное общество. Человеческая жизнь для них никчёмна, достоинство — пустой звук, совесть — обременительная преграда для достижения цели, любовь — пережиток прошлого. Я не стремился становиться одним из одержимых властью и богатством ублюдков. У каждого из нас своя история и причина, которая привела к тому, что мы имеем сейчас. Невозможно сломать систему мгновенно, но кое-что мы сделать способны.

— Что ты имеешь в виду?

— Методичное и постепенное уничтожение господства золотого тельца. Единственное, что может встать на пути к цели — это соблазн поддаться искушению. Большинство людей из моего окружения так и поступают, достигнув определенной вершины.

— А ты нет? — недоверчиво спрашиваю я. Орсини снисходительно улыбается, устремив на меня нечитаемый взгляд темных глаз.

— Есть люди, Джером, мечтающие изменить историю и установить новый порядок, но жизнь всегда сильнее, она побеждает даже самых несокрушимых королей, оставляя от их имен только пыль затерявшихся надгробий. Но есть истории, которые невозможно забыть или вычеркнуть, они возвращаются в нашу реальность снова и снова, в других лицах и странах, с новыми именами, чтобы продолжить то, что мы не закончили. Но рано или поздно наша война закончится, и я надеюсь, что мы победим, даже если я никогда не узнаю об этом. — Орсини замолкает, скользнув по мне отсутствующим взглядом, и отворачивается, погружаясь в собственные мысли, и я понимаю, что он больше не скажет ни слова.

Его взгляд блуждает по небоскрёбам внизу, зеленому парку, элитным кварталам. Внешне он полностью расслаблен, но я только что стал свидетелем мелькнувшего из-за самоуверенной неприступной холодной маски любимчика фортуны истинного лица Дино Орсини, которого судьба изрешетила и перемолола сильнее, чем я могу себе представить. Но это его личный крест, и он несет его ежедневно, пытаясь выстоять и не сломиться под непосильным грузом. Возможно, моё впечатление обманчиво, но внутренне чутье подсказывает, что я прав.

В каком-то смысле последние слова Дино Орсини оказались пророческими.

Но есть истории, которые невозможно забыть или вычеркнуть, они возвращаются в нашу реальность снова и снова, в других лицах и странах, с новыми именами, чтобы продолжить то, что мы не закончили.

Через пару месяцев его расстреляли в пригороде Нью-Йорка, и из новостей я узнал, что Орсини был на два года младше меня. И я уже никогда не узнаю, что сделало двадцатичетырёхлетнего парня тем, кем он стал в итоге, но гибель Дино Орсини меня затронула по нескольким причинам.

Он сдержал данное слово, и лаборатория, выпускающая Купидон, в течение месяца после нашего разговора в «Мандарине» была взорвана, пункты хранения прикрыты, а распространители физически уничтожены. И ряд сотрясающих Триаду событий, преследующих преступный конгломерат до и после гибели Орсини, навел меня на мысль о неслучайности цепочки событий.

Сейчас некогда могущественная и несокрушимая Триада уверенно идет ко дну. Медею тоже «удивительным» образом преследует череда неприятностей. Я каждый день хожу по краю и в любой момент могу присоединиться к Дино Орсини. Никто не застрахован от пули киллера. И его смерть заставила меня задуматься об очень многом.

«Когда-то давно, в прошлой жизни, я верил в то, что судьба избрала меня для какой-то особой цели. А потом настал день, когда все изменилось… Когда все мои представления о героизме, храбрости, отваге и справедливости рухнули в одночасье.

Капитан Америка — кумир многих мальчишек по всему миру, существовал только на страницах комиксов, но для меня в мои пять, шесть, семь и даже десять лет он был настоящим. Я видел его каждый день, когда бежал навстречу возвращающемуся со службы отцу. И совсем другой — сверкал белозубой американской улыбкой с экранов телевизоров и обещал, что избавит этот мир от любой мерзости.

Я не знал тогда, что мы находимся с ним по разные стороны., и мне никогда не суждено стать героем.»

Эпилог

«Если я смогу умереть со словами «Замечательная штука — жизнь», — все остальное можно не принимать всерьез. Надо научиться, как отец, ставить на первое место свою Семью, свой дом, своих детей, свой маленький мир.»

Марио Пьюзо «Крестный отец»