Золотая кровь - Ляна Зелинская

то врагов нужно уничтожать по одному. Всех их сразу мы просто не осилим, − произнёс Виго, скрестив руки и глядя на стену из записок. − И раз уж у нас расставлены ловушки для любителя бриллиантов, давай позволим им захлопнуться. И надо выяснить историю этого бриллианта, может, он, и правда, дарит бессмертие?

− А ты не боишься, что Эспина может использовать фиесту для того, чтобы нанести новый удар? Представь, что кто-то из эйфайров проберётся в дом во время фиесты и попытается тебя убить? Ты не думал об этом? Подложить змею — это просто цветочки. Раз эйфайр оказался возле здания сената, то он так же легко может оказаться и здесь, — резюмировал Морис, махнув рукой в сторону сада.

— Значит, мы сделаем вид, что испугались его угроз. Пусть он думает, что покушение заставило меня отказаться от планов моего отца, − ответил Виго. — Я завтра сделаю заявление. И если Эспина не дурак, то ему нужны не трупы, а права для эйфайров, и во мне он увидит того, чьими руками можно всё изменить. А у нас будет время, чтобы его поймать. К тому же, видишь это, — Виго указал на листок, который только что принёс Фернандо, — сегодня прибыл пароход с оставшимися частями моего устройства. Завтра оно будет готово, и мы сможем посмотреть на фиесте, кто есть кто на самом деле.

— А вот это совсем другое дело! — Морис довольно потёр руки. — Но раз в доме есть предатели, о том, что это за устройство, никто не должен знать, хефе. Никто. Даже Эмерт.

— Опять ты за своё! Ладно, пусть будет по-твоему, — отмахнулся Виго. Кстати, ты не разглядел лицо бегуна? Может, это кто-то из них? — он указал рукой на стену.

− Нет, не разглядел. Он был очень быстрый. Но, судя по тому, что на голове у него была коппола, это вряд ли напомаженный художник.

− Н-да, дело усложняется, − пробормотал Виго и взглянул на часы.

Эмерт сказал, что, может, успеет вернуться вечером. Было бы неплохо…

Но Эмерт к вечеру не вернулся, и Виго не мог понять, почему его это беспокоит. Он глянул на часы, потом, спустя какое-то время, глянул ещё раз…

Зачем он его отпустил так надолго?

На улице уже смеркалось, и тревога, зародившаяся в душе Виго, была абсолютно иррациональной, но ему казалось, он предчувствует какую-то беду, которая может случиться с его помощником. Морис, который был занят изучением манифестов Эспины в подшивках старых газет, посмотрел на Виго и спросил:

− Ты кого-то ждёшь, хефе?

− Э-э, нет, просто думал, может, Эмерт успеет вернуться сегодня.

Морис продолжал смотреть, как будто задал молчаливый вопрос и ждал ответа, и Виго добавил:

− Я хотел немного позаниматься своим устройством, может, это отвлекло бы голову. И, вообще, что не так?

− Да я молчу. Молчу, − пробормотал Морис, перелистывая страницу газеты.

− Ты как-то очень красноречиво молчишь. Ладно, пора поговорить с Изабель.

Виго проигнорировал изучающий взгляда сыщика и вышел из кабинета.

Может, Морис невзлюбил Эмерта, потому что чувствует в нём соперника? Такое он не раз видел среди слуг. Все они соревнуются друг с другом за внимание хозяина. Наверное, стоит и Морису сделать какой-нибудь подарок, всё-таки сыщик он очень даже неплохой.

Виго вышел на галерею и вдохнул глубоко. Сумерки принесли голове немного облегчения, и только в сердце продолжала нарастать какая-то тревога. Совершенно логически не объяснимая.

Да, его сегодня чуть не убили, но почему его тревожит совершенно не это?

Но что именно его тревожит, Виго понять не мог.

Глава 31. Иные причины и иные способы…

Изабель играла на фортепиано в музыкальной гостиной в той части дома, которую когда-то занимала их мать. Было уже темно, и лишь один маленький ночник горел на подставке позади инструмента, но восходящая луна разбавила сумерки мягкой серой жемчужностью.

Сквозь большие распахнутые двери из сада тянуло прохладой, свежестью и тонким ароматом ночного жасмина. Изабель сидела, склонив голову, медленно перебирая клавиши пальцами, и казалось, мыслями она где-то очень и очень далеко. Музыка лилась плавная и невыразимо грустная, и Виго без труда узнал «Лунную сонату».

Он прислонился плечом к арке и стоял так недвижимо, боясь разрушить очарование момента, слушая и пытаясь понять, что за тоску вкладывает в эту мелодию Изабель. И лишь когда она закончила, позволил себе пошевелиться. Сестра вздрогнула и обернулась.

− Извини, я тебя напугал, − произнёс он, подходя и опускаясь на высокий стул, стоявший у переносного пюпитра.

− Да ничего, − Изабель тряхнула кудрями и улыбнулась.

У неё были голубые глаза и светлая кожа матери. И даже волосам досталось немного её медового блеска, они были каштановыми и чуть вьющимися, совсем не похожими на смоляные локоны брата.

И, глядя на её милое личико, Виго подумал, что Морис на самом деле был неправ. Ну не может это ангельское создание вынашивать планы мести сестре и подбрасывать змей. Он это чувствовал, а чутьё ему никогда не врало.

Но… проверить всё же стоило. Чтобы уж точно исключить этот вариант.

− Ты играла так грустно, − произнёс Виго, переворачивая нотные листы и не зная, как подступиться к вопросам о шляпной коробке.

− Я думала о маме, − пожала плечами Изабель и добавила со вздохом: — Я скучаю по ней. Она любила эту мелодию. И эту комнату.

Виго посмотрел на сестру.

Изабель тогда была совсем маленькой…

− Я тоже скучаю, − ответил он. — Ты часто здесь играешь?

− Иногда, когда мне грустно.

− И сейчас тебе грустно? Почему?

− Всё в нашем доме рушится, − снова вздохнула Изабель, посмотрела на Виго и неожиданно произнесла, — Ты можешь взять меня с собой на север?

− На север? Во Фружен? — удивился Виго. — Ты хочешь уехать из Акадии?

− Да. Я бы уехала отсюда куда-нибудь… подальше, − ответила Изабель, и последнее слово прозвучало как-то слишком твёрдо.

− Почему?

− Этот город проклят, − произнесла она внезапно, на этот раз без всякой мягкости в голосе. — И скоро здесь случится что-то страшное.

− Ты о чём? — спросил Виго, ощущая в словах Изабель не просто девичью причуду, а настоящий страх, и добавил мягко: — Не бойся. Мне ты можешь рассказать. Обещаю: никто не узнает.

Изабель оглянулась на дверь, потом на окно и произнесла тихо:

− Мне снятся страшные сны.

− Какие сны?

− Они всё время разные, и… я не могу их описать.